Звездные женихи для матери-одиночки (СИ)

Когда мы добираемся до места, Доракс оборачивается ко мне и пристально смотрит в глаза.

Затем запрыгивает на горизонтально стоящий стол, как раз тогда, когда я нахожу знакомое мне оборудование — гамма-нож для отсепаровки тканей.

И тут только я замечаю, что жидкости в ампуле осталось буквально на дне.

Доракс колет себе в плечо препарат и укладывается.

— Надеюсь, ты не будешь против того, что я не целиком разделся, — в конце фразы его веки тяжелеют, а голос начинает звучать смазано.

— Нет.

Не понимаю, зачем я произношу это и кому адресована моя речь. Той самой Раде, которая, по словам Миллса заключила с Дораксом соглашение о свободе?

В любом случае меня это не касается.

Надеваю полупрозрачные перчатки и разрезаю бинты.

Как только я приближаю собственные руки к груди мужчины, то вижу как по его коже пробегает электрическая рябь. Удивительно красиво!

В это время автоматизированная система к которой я только что подключила датчики, выдает мне отчет: похоже, жить пациенту осталось всего ничего.

Глава 6

Холодею.

Быть такого не может! Мне надо работать и скорее вместо того чтобы пялиться на странное, окружающее Доракса сияние!

Как хорошо, что здешние технологии, хоть и сильно шагнули вперед, в чем-то сохранили принципы, знакомые моим предкам, и я по универсальным знакам поняла, что мне нужно делать!

Принимаюсь за работу, закусив губу.

Проклятие, если бы мы еще хоть чуть-чуть затянули, Доракс уж точно был бы мертв. Теперь у него остается шанс, хоть и небольшой. Я делаю все, что от меня зависит с самой большой тщательностью, на которую способна. Ведь, в самом деле, если Доракс не выживет, я не знаю, чем может закончиться наш полет.

Время неумолимо ползет вперед, я вижу, как мгновения утекают словно песок сквозь пальцы. И вот, наконец, я приступаю к регенерации тканей.

Когда дело сделано, я чувствую, как пот струится по моей спине, программы, настроенные следить за состоянием пациента показывают, что все в порядке. По крайней мере, пока. Но Доракс не просыпается.

Это меня настораживает не на шутку, ведь действие анестезии по всем отчетам уже должно было закончиться.

Впрочем, я решаю выдохнуть. Возможно, мужчина придет в себя чуть позже. Крепко перебинтовав его грудь доступным материалом, я программирую бортового робота для того чтобы тот смог доставить Доракса в его каюту.

Договориться с местной техникой выходит не сразу – как выяснилось, я легко воспринимаю чужой язык, когда я его слышу, но когда вижу незнакомые мне слова… быть может, чип недостаточно хорошо настроен и воздействию электромагнитных импульсов подвержены не все участки моего мозга.

Аккуратно провожу у себя за ухом, глядя на то как автоматизированный помощник перегружает нашего пилота на самоходные носилки и транспортирует в жилой отсек.

Подушечки пальцев задевают неровность за правым ухом – теперь я понимаю, где именно была имплантация и где воздействовали заживителем. Потом мне почему-то приходит в голову, что возможности чипа могли ограничить специально. Я тут же отбрасываю ее как ненужную. Почему, интересно, Дораксу могло быть нужно чтобы я не умела читать?

Почему-то вспоминаются слова, высказанные Миллсом: а если он, и правда, не хотел того чтобы я узнала все, о чем он договорился с Радой?

Одергиваю себя: да как я могу быть настолько неблагодарной? Думать надо не о том, что мне могло привидеться или послышаться, а о жизни пациента – так должен любой медик поступить.

Укладываю Доракса на кровать и отхожу в сторону. Что-то тут не складывается.

Миллс за стеной, к счастью, успокоился. Или мне только так кажется? С опаской поглядываю в сторону той перегородки, за которой скрыт буйный офицер, но там тихо.

Может, у него прошло помешательство?

Разминаю руки и несколько раз прохожусь туда-сюда по каюте. Потом еще раз проверю датчики – все вроде в норме. Но почему же мужчина провалился в летаргический сон? Что я могла сделать не так?

И тут меня осеняет. Возможно, дело в его расе? Может быть, я ввела какой-то неправильный препарат, что заставил его тело реагировать по-новому? Эта мысль меня ошеломляет.

Получается, я могла навредить моему спасителю! Вот недотепа!

Смотрю на робота-помощника. На корабле должен быть бортовой компьютер с занесенной туда информацией о пассажирах – я слышала об этом от старых жителей нашей планеты. А у робота-помощника должен быть доступ туда.

Опускаюсь на колени рядом с механизмом и получаю отказ. Сердце стучит чаще обычно. Прикусываю губу. Ну же! Мне надо знать как можно больше про Доракса, иначе я его попросту не вылечу!

Наконец я вспоминаю про коммуникатор. Хватаю эту странную штуку, больше всего напоминающую браслет и подношу к роботу, произнося:

– Информация.

Бездушная машина разворачивается и ведет меня в рубку. Я неуверенно следую за ней, прикрепив к лежанке нашего первого пилота ремнями безопасности.