Звездный час астронавта Бейтса

Рассказ астронавта о таинственном облаке и последовавшей за встречей с ним чехарде занял полтора часа. Бейтс не стал утаивать ничего, даже самые, казалось бы, незначительные детали встревоживших его событий…

Камчия, холодно

В Варну возвращались затемно. Разговор с Самсоновым взвинтил Бейтса. Он получил столько информации, что буквально захлебывался от возбуждения. В голове хаотично всплывали разрозненные обрывки фраз. Бейтсу казалось, будто он стоит на берегу бурной реки с мутной водой, под поверхностью которой шевелится нечто огромное, ужасное. Но он видел только неуловимое движение омерзительных теней. Астронавт чувствовал почти физическое отвращение к этой кишевшей в его подсознании пакости. Но никак не мог заставить себя погрузиться в простиравшуюся перед его мысленным взором липкую, слизистую жижу. Бр-р-р!

Бейтс понял: насиловать свой утомленный мозг бесполезно. Сначала надо расслабиться, отвлечься. Пусть сознание успокоится, тогда, возможно, забившая голову муть чуть осядет.

— Васил, мы можем остановиться поесть где-нибудь по дороге? Или ужин запланирован в Варне?

— Друг мой, нам с великим трудом удается планировать экономику — чего уж тут говорить о наших скромных повседневных потребностях. Если мы не хотим остаться голодными, то придется позаботиться об этом самим.

Хитро подмигнув, Васил снял трубку радиотелефона, перебросился парой непонятных Бейтсу болгарских фраз, набрал другой номер и неожиданно жестким, не терпящим возражений тоном отдал какое-то распоряжение. Положив трубку на рычаг, болгарин удовлетворенно потер руки:

— Все устроилось как нельзя лучше. Мы поужинаем в Камчии. Ты когда-нибудь видел танцы нестинаров?..

Бейтс неопределенно пожал плечами. Его вполне устроил бы сытный ужин безо всяких танцев.

Ресторан имел форму подковы с тремя ярусами столиков. Под низкой черепичной крышей, укрепленной на мощных деревянных балках, прокопченных дымом и источавших терпкий аромат, мерцали живые огоньки светильников. В центре, на просторной площадке под открытым небом, горел большой костер.

Бейтса познабливало, и теплое дыхание пламени было как нельзя кстати. То и дело могучие поленья с треском лопались, выстреливая в черное небо фейерверки искр. Пахло дымом, жареным мясом, свежей зеленью, теплым хлебом. Васил нагнулся к объемистой спортивной сумке, которую он захватил из машины, и выудил из нее огромную бутыль белого вина. «Это, наверное, одно из пяти лучших болгарских вин, — пояснил толстяк свою запасливость и щелкнул пальцами, подзывая официанта: — Здесь такое не подают». Явное, с точки зрения Бейтса, нарушение ресторанного этикета не вызвало никакой реакции у метрдотеля, явившегося лично и весьма изящно раскупорившего бутылку великолепной работы штопором на массивной цепочке. Астронавт молча взял фужер, сделал большой глоток. Вино, слов нет, было поистине великолепным. Оно сильно напоминало рейнское, но вместе с тем имело едва заметный неповторимый привкус именно того, не поймешь чего, что делает просто хорошее вино непревзойденным.

Бейтс подвинул бутылку поближе, чтобы рассмотреть этикетку. «Выбор мсье Анри», — с удивлением прочел он рекламную фразу крупнейшей на восточном побережье Штатов компании по торговле спиртным. Дальше значилось: «Тракия. Йоханнесбергский рислинг. Произведен в Болгарии компанией Винимпекс, София. Импортирован компанией «Вина мсье Анри, Лимитед, Уайт Плейнс, штат Нью-Йорк». Бейтс поднял глаза на Васила.

— Рейнские виноградники прижились и у нас, — пояснил болгарин в ответ на немой вопрос. — Но их не так много. Вин мирового уровня мы производим так мало, что их едва хватает на поставки по контрактам за твердую валюту…

«Тракия» совершила, казалось, невозможное. В считанные минуты сознание астронавта было окружено мягкой завесой, надежно отгородившей его от внешнего мира. Отрешенность рождала расслабление. Его интенсивность была невероятной, давивший на сознание груз рассыпался в мгновение ока. Ощущение внутренней легкости, свободы было сопоставимо с тем, что Бейтс испытал в молодости, пуская под дождем пузыри в бассейне на берегу Меконга. Так раздражавший его туман в голове рассеялся, разрозненные мысли и факты соединились в сложную, извилистую, но вполне завершенную цепь. От Бейтса теперь требовалось только одно — не торопясь перебрать ее от начала до конца, звено за звеном. Он открыл глаза.

У костра появилось трое мужчин, одетых в просторные рубахи и штаны из белой холстины. Длинными граблями они растаскивали прогоревшие поленья и разбивали их на мелкие угли. Их силуэты двигались в золотых сполохах угасающего пламени. Люди словно плескались в брызгах искр.