Звездный час Уилта

– Дескать, она меня будет ублажать французской любовью, а я тем временем стану ей языком запендюривать. Гадость какая. Такое, наверно, и закон запрещает. Чтобы я в моем-то возрасте выкидывал этакие коленца, да притом с собственной женой, чтоб ей пусто было! Надо совсем рехнуться, чтоб такое предложить.

– Совершенно справедливо, – поддакнул Йейтс не без сочувствия. Он подумал, что Флинт, в сущности, славный малый, но с этими тошнотворными историями перехватывает через край. И Йейтс прибег к Последнему способу перевести разговор на другие рельсы: упомянул нового главу отдела по борьбе с наркотиками. Очень вовремя: у инспектора в запасе было еще много похабинок о том, как жена старается расшевелить его чувственность.

Имя Роджера привело инспектора в ярость.

– Чего этому раздолбаю от меня надо, в рот ему кочерыжка? – заорал он. Как видно, мысли о сексуальных вывертах все не шли у него из головы.

– Оборудование для прослушивания телефонов. Кажется, он вышел на синдикат торговцев героином. Крупная дичь.

– Где?

– Не говорит. По крайней мере, мне.

– А зачем ему мое разрешение? Пусть обращается к старшему офицеру или старшему констеблю. Это не по моей части. Или все-таки по моей? – вдруг Флинту показалось, что просьба Роджера таит в себе скользкий намек на преступление его сына.

– Если этот ублюдок думает, что стоит ему меня пугнуть – и я буду ходить с мокрыми штанами… – прошипел инспектор и осекся.

– Пусть не рассчитывает. Не зря же вы принимаете таблетки, – ввернул мстительный Йейтс.

Но Флинт не слушал. Он размышлял. Инспектор даже не подозревал, насколько течение его мыслей подвластно бетаблокаторам, сосудорасширяющим средствам и прочим лекарствам, которыми его накачали. Если не добавить сюда застарелую ненависть к Роджеру и напасти, которые сыпались на него на службе и дома, легко догадаться, что в конце концов Флинт возжаждал крови. Неужто начальник отдела по борьбе с наркотиками вздумал с ним шутки шутить? Ну так ему это даром не пройдет.

– Не все ему торжествовать, – произнес Флинт с нехорошей улыбкой. – И на старуху бывает прореха.

Сержант Йейтс, встревожился.

– Вы хотите сказать «проруха»? – в опасном соседстве «старухи» и «прорехи» ему почудилось предвестие того, что Флинт снова намерен завестись на тему своей интимной жизни. Старик совсем свихнулся.

– Проруха? Будет ему проруха. Кого он собирается прослушивать?

– Он со мной не очень откровенен. Он вообще простым оперативникам не доверяет – боится утечки информации. Моча ему в голову ударила, что ли?

Эти слова оказались последней каплей. Инспектор Флинт сорвался с места, опрометью кинулся в уборную и ненадолго обрел там покой.

В кабинет он вернулся, излучая почти идиотское блаженство.

– Передай Роджеру, что я готов оказать любую помощь. – произнес он. – С превеликим удовольствием.

– Вы серьезно?

– Серьезнее не бывает. Пусть зайдет ко мне. Так и передай.

– Как скажете. – и Йейтс, не веря своим ушам. вышел из кабинета. Отупевший от лекарств Флинт остался сидеть, как сидел. В его затуманенном сознании светилась только одна мысль: значит, Роджер хочет прослушивать телефоны без разрешения начальства? Ну, тогда плакала его карьера. И уж Флинт постарается, чтобы сукин сын не отступился от своей затеи. Радужные предчувствия придали ему сил, и он по рассеянности отправил в рот еще одну таблетку.

3