Минуту и сорок секунд плюс несколько столетий спустя доктор Бальзамо — Елена Прекрасная оторвала свои губы от моих, отвела их на расстояние дюйма и шепнула:
— Отпусти меня, разденься и ляг на стол для осмотра.
Я чувствовал себя так, будто проспал часов девять, принял душ Шарко и сделал несколько глотков холодного как лед аквавита на голодный желудок. Все, что было угодно ей, было желанно и для меня. Но ситуация требовала особо остроумной реплики, так что я открыл рот:
— А?
— Ну пожалуйста! Я знаю, что ты — тот, кто нужен, но тем не менее должна осмотреть тебя.
— Ну... ладно...— согласился я.— Тут ты командуешь,— и начал расстегивать рубашку.— А ты действительно доктор медицины?
— Да, это тоже, среди прочих профессий.
— Но зачем тебе нужно осматривать меня? — спросил я, сбрасывая туфли.
— Хотя бы из-за ведьминых меток. Их, конечно, нет, я знаю. Но нужно выяснить и много других показателей. Чтобы защитить тебя.
Стол был очень холодный. И почему не делают теплых подкладок?
— Тебя зовут Бальзамо?
— Это одно из моих имен,— ответила она рассеянно, нежно трогая меня пальцами то тут, то там.— Это семейное имя.
— Обожди-ка! Граф Калиостро?
— Это один из моих дядюшек. Да, он носил это имя. Хотя, вообще-то говоря, оно ему принадлежало не более чем имя Бальзамо. Дядя Жозеф был плохой человек и довольно большой лгун.— Она дотронулась до старого маленького шрама.— Тебе вырезали аппендикс?
— Да.
— Отлично. Покажи-ка свои зубы.
Я широко раскрыл рот. Возможно, лицо у меня и подгуляло, но зубы вполне годятся для рекламы «Пепсодента».
— Следы флюорита. Ладно, а теперь мне надо взять у тебя кровь для анализа.
Она могла бы, если б захотела, прокусить мне прямо вену на шее, и я бы не только не удивился, а, вернее всего, попросту ничего не заметил бы. Однако она сделала все как обычно, взяв у меня 10 миллилитров из вены на сгибе локтя. Отлила немного в пробирку и поместила ее в аппарат, стоявший у стены. Тот заурчал и защелкал, а она вернулась ко мне.
— Послушай, принцесса,— начал я.
— Я не принцесса.
— Но я же не знаю, как тебя зовут, ты намекнула, что твоя фамилия вовсе не Бальзамо, а доктором я тебя звать не хочу.— Я и в самом деле не хотел звать ее доктором — эту самую очаровательную женщину, которую когда-либо видел, не хотел, особенно после того поцелуя, который стер память о других поцелуях, сколько бы их ни было раньше. Вот уж нет!
Она подумала.
— У меня много имен... а как бы ты хотел меня звать?
— А одно из этих имен, случаем, не Елена?
Ее улыбка была как скользящий солнечный зайчик, и я увидел, как от улыбки у нее появляются ямочки на щеках. Выглядела она лет на шестнадцать, совсем девушка, надевшая свое первое бальное платье.
— Ты очень галантен. Нет, она мне даже не родственница. Это было так давно, так давно.— Она повернулась ко мне: — Хочешь, зови меня Иштар*.
— Это одно из твоих имен?
— Пожалуй, только надо сделать скидку на транскрипцию и акцент. Можно, и это будет очень близко, звать меня Астар, или Эстер, или даже Эстрелитта.
— Астар! — повторил я.— Стар — Звезда. Счастливая Звезда.
— Я и хочу быть для тебя счастливой звездой,— сказала она серьезно.— В общем, называй как хочешь. А как я буду звать тебя?
Я задумался. Мне, разумеется, не хотелось вытаскивать на свет божий свою старую спортивную кличку «Флэш». Армейское прозвище, которое продержалось дольше других, просто невозможно было произнести в дамском обществе. Хотя я сам предпочитал его имени, данному при крещении. Видимо, мой отец очень гордился своими предками, но разве это основание для того, чтобы назвать ребенка мужского пола Ивлин Сирил? Из-за него мне пришлось научиться драться куда раньше, чем читать. Пожалуй, кличка, приставшая ко мне в госпитале, сойдет лучше всего.
— О, Скар[44]
, пожалуй, не такое плохое имя.— Оскар,— повторила она.— Гордое имя! Имя для настоящего героя,— своим голосом она как будто ласкала это имя.
— Нет! Не Оскар, а «Скар» — «Меченый». Из-за этого вот.
— Нет! Теперь твое имя будет Оскар,— сказала она твердо.— Оскар и Эстер, Шрам и Звезда.— Она легко прикоснулась к шраму.— А тебе не нравится эта метка героя?
— Что? О, нет, я к нему уже привык. Он помогает мне понять, кто это такой, когда я смотрюсь в зеркало.
— Хорошо, мне он нравится, ведь он был у тебя, когда мы встретились впервые. Но если ты захочешь убрать его, только скажи.
Аппарат у стены снова защелкал. Она повернулась и вытащила из аппарата длинную ленту, пробежала ее глазами и тихонько присвистнула.
— Это займет немного времени,— сказала она весело и подкатила прибор к столу.— Лежи тихо, пока Хранитель будет подключен к тебе, расслабься и дыши ровно.— Она прикрепила ко мне около полудюжины датчиков, и они крепко присосались в тех местах, куда она их приложила На собственную голову Стар водрузила нечто, сначала показавшееся мне каким-то странным стетоскопом, хотя в надетом виде он закрыл ей оба глаза