Звездный десант

Руфо нес на себе только свою далеко не прекрасную розовую кожу плюс бинты. Он считал, что шпага — это только шпага, у него дома есть и получше. Стар из профессиональных соображений имела одежды не больше, чем Руфо.

— Еще долго? — спросил Руфо, когда мы соединили наши руки.

— До начала отсчета осталось две минуты,— ответила Стар. Часы в ее голове работали не хуже моей «шишки направления». Она никогда не пользовалась настоящими часами.

— Ты ему сказала? — спросил Руфо.

— Нет.

Руфо воскликнул:

— И тебе не стыдно? Тебе не кажется, что давно пора прекратить водить его за нос? — Он говорил на удивление жестко, и я уже намеревался сделать ему выволочку за такое обращение со Стар, но она сама оборвала его. Сначала она запела, потом «пошел!»

Мы тут же оказались в другой пещере.

— Где мы? — спросил я. Тяготение тут было посильнее.

— В Невии,—ответил Руфо.— По другую сторону Вечных гор, и у меня есть большое желание выйти тут и повидать Джоко.

— Скатертью дорога! — сердито откликнулась Стар.— Слишком много болтаешь!

— Только в том случае, если мой дружок Оскар пойдет со мной. Хочешь, старый товарищ? Я доведу тебя туда за недельку. И никаких драконов. Тебя встретят с радостью, особенно Мьюри.

— Оставь Мьюри в покое! — В голосе Стар появились визгливые нотки.

— Не нравится, а? — откликнулся едко Руфо.— Молодая женщина и все такое...

— Ты же знаешь, что дело не в этом!

— Еще как в этом! — возразил он.— И как долго ты думаешь так тянуть? Это бесчестно сейчас и всегда было бесчестным. Это...

— Молчание! Отсчет начинается! — Мы соединили руки и...

Ух! Оказались в новом месте. Это тоже была пещера, частично открытая наружу, воздух разреженный, жгуче-холодный, внутрь залетал снег.

— Где мы? — опять спросил я.

— На твоей планете,— ответила Стар.— Эта страна называется Тибет.

— Тут ты можешь пересесть на другой поезд,— вмешался Руфо,— если Она перестанет упрямиться. Или можешь просто уйти, хотя дорога длинная и тяжелая. Я ее однажды прошел.

Я не соблазнился. Последний раз, когда я слышал о Тибете, он находился в руках мрачных борцов за мир*.

— И долго мы тут пробудем? Местечко нуждается в центральном отоплении.— Хотелось услышать что угодно, кроме этой перебранки. Стар была моей возлюбленной, и я просто не мог вынести грубого обращения с ней, но и Руфо стал моим кровным братом — по количеству пролитой крови — и я не раз был обязан ему жизнью.

— Недолго,— ответила Стар. Она выглядела усталой и похудевшей.

— Но достаточно, чтобы объясниться! — давил свое Руфо.— Тебе наконец следует принимать решения самому, а не позволять таскать себя, как кота в мешке. Ей следовало уже давно рассказать тебе все. Она...

— По местам! — резко выкрикнула Стар.— Начинается отсчет до нуля. Руфо, если ты не замолчишь, я брошу тебя тут, и тебе придется опять тащиться пешком — босиком и по горло в снегу.

— Валяй,— отозвался он.— Угрозы делают меня таким же упрямым, как ты. А это забавно. Оскар, Она...

— Молчать!

— Императрица Двадцати Вселенных... 

Глава 17

Мы очутились в большой восьмиугольной комнате с роскошными, очень красивыми серебристыми стенами.

— ...и моя бабка! — закончил Руфо.

— Не «Императрица»,— заговорила Стар.— Это глупое слово, оно не передает сути дела.

— Еще как передает.

— А что касается второго утверждения, то это скорее мое несчастье, чем недостаток.— Стар вскочила на ноги, оживленная, сбросившая груз усталости, и обняла меня за талию, продолжая держать Яйцо в другой руке.

— О, мой дорогой! Я так счастлива! Мы добились своего! Приветствую тебя дома, мой Герой!

— Где это? — У меня в голове была полная каша — слишком много часовых поясов, слишком много посещенных мест, слишком большие скорости.

— Дома. У меня дома. Теперь и у тебя дома, если ты захочешь. В нашем доме.

— Понимаю... Императрица...

Она топнула ногой:

— Не смей меня так называть!

— Правильная форма обращения,— вмешался Руфо,— будет «Ваша Мудрость». Не так ли, Ваша Мудрость?

— Ах, Руфо, заткнулся бы ты! Пойди и раздобудь нам одежду.

Он покачал головой.

— Война окончена, я только что демобилизовался. Ищи сама, бабуля.

— Руфо, ты просто невозможен!

— Сердишься, бабуля?

— Рассержусь, если ты и дальше будешь звать меня бабулей.— Тут она передала Яйцо мне, обняла Руфо и поцеловала его.— Нет, бабушка на тебя не сердится,— сказала она мягко.— Ты ведь всегда был несносным ребенком, и я никогда не забуду устриц, которых ты положил мне в кровать. Надеюсь, ты достал их честным путем.— Она поцеловала его еще раз и  потрепала за седой венчик волос.— Бабушка любит тебя. Бабушка будет всегда любить тебя, почти как Оскара. Я считаю тебя близким к совершенству, если только забыть, какой ты трудновыносимый, лживый, испорченный, непутевый и никого не уважающий свиненок.

— Вот так-то лучше! — ответил он.— Если подумать, то и я отношусь к тебе примерно так же. Что ты хочешь надеть?

— М-м-м... Нам нужно очень многое. Как же давно у меня не было приличного гардероба! — Она повернулась ко мне: — А что хотел бы ты, мой Герой?

— Не знаю. Я тут вообще ничего не знаю. Все, что сочтет подходящим... Ваша Мудрость.