Звездный десант (Starship Troopers)

Он позволил отвести себя к незанятой скамейке в углу зала ожидания.

Когда мы устроились, он спросил:

– Ты полетишь на одной шлюпке со мной или позже?

– Я… – я не знал, что сказать, и просто показал ему свои бумаги.

Он прочел и опять прослезился, а я поспешил его успокоить:

– Послушай, отец! Я постараюсь в любом случае вернуться. Я хочу воевать со своими ребятами, мне никто не нужен, кроме «сорвиголов». А тем более теперь, когда и ты с нами… э-э… То есть я понимаю, тебе будет неловко… но…

– В этом нет ничего стыдного, Джонни.

– Да?

– Я буду только гордиться. Мой сын станет офицером. Мой маленький Джонни. Я долго ждал и подожду еще немного. – Он улыбнулся. – Ты вырос, сынок. И возмужал.

– Со стороны виднее. Но, отец, я ведь еще не офицер, и может так случиться, что всего через несколько дней вернусь обратно, к «сорвиголовам».

– Хватит об этом, Джонни.

– Ладно.

– Я уверен, что ты сделаешь все как надо. И не говори больше, что у тебя не получится. – Он вдруг улыбнулся. – Впервые в жизни командую сержантом. Да еще говорю ему, чтобы он заткнулся.

– Ладно, отец. Только знай, что я в любом случае постараюсь вернуться к «сорвиголовам». Единственное, что…

– Я понимаю. Твоя просьба ничего не будет значить, пока не будет вакансии. Не будем гадать. Если у нас в распоряжении всего час, давай используем его на полную катушку. Рассказывай о себе, Джонни.

– У меня все хорошо, – сказал я вроде бы ничего не значащую фразу, но тут же подумал, что мне действительно нравится моя жизнь. И еще я подумал, что это просто счастливый случай – отец попал к «сорвиголовам». Там мои друзья, и там ему будет лучше, чем где бы то ни было. Ребята позаботятся о нем, ограждая по мере сил от опасности. Надо послать телеграмму Эйсу. Отец такой человек, что не признается в нашем родстве… – Отец, как долго ты уже на службе?

– Чуть больше года.

– И уже капрал!

Он погрустнел.

– Сейчас в Мобильной Пехоте люди быстро растут.

Я понял, что он вспоминает тех, кто погиб, и попытался отвлечь его от мрачных мыслей:

– Но тебе не кажется, что ты… ну как бы это сказать… ну, не очень подходишь по возрасту к тому, чтобы воевать в пехоте? Ведь можно служить на флоте или заняться математикой в отделе расчетов. – Я хотел пойти в Мобильную Пехоту и добился своего! – сказал он гордо. – В конце концов, я не старше многих других капралов и сержантов. И вообще, сынок, тот факт, что я на двадцать два года старше тебя, вовсе не означает, что я должен кататься в инвалидной коляске. У возраста есть свои преимущества.

Я знал, о чем он говорит. Припомнил, как сержант Зим выдавал те самые «игрушечные» шевроны прежде всего тем, кто постарше. И с отцом наверняка обращались в лагере не так, как со мной. Его взяли на заметку как потенциального капрала еще до того, как он вышел из лагеря: армия всегда испытывала недостаток в опытных, солидных сержантах и капралах. Я вдруг подумал, что один из главных принципов строения армии – патернализм.

Я не стал спрашивать, почему он захотел именно в Мобильную Пехоту. И почему получил назначение на мой корабль. Я просто почувствовал себя счастливым – таким, каким никогда не был даже в детстве, когда отец меня хвалил. И я не спрашивал, почему он пошел на службу. Мне казалось, что причину я уже знаю. Мама. Никто из нас не касался этой темы.

Я резко сменил тему разговора.

– Расскажи, как ты жил все это время. Где был и что делал.

– Так… обучался в лагере Сан Мартин…

– Вот как? Значит, не в Курье?

– Нет. Мартин – новый лагерь. Правда, порядки, насколько я понимаю, те же, что и в старых. Только срок обучения у нас был на два месяца короче обычного – не было выходных. После лагеря сразу попросился на «Роджер Янг», но не получилось. Попал на другой корабль, к «Волонтерам Макслоттера».

Хорошие ребята.

– Да, я слышал.

– Вернее, они были хорошими. Я совершил несколько выбросов с ними, многие из них погибли, и вот теперь я здесь… – Он посмотрел на свои шевроны. – Я уже был капралом, когда мы выбросились на Шоэл…

– Ты был там?! Но ведь я тоже? – Непривычное теплое чувство охватило меня: никогда в жизни я не был ближе к отцу, чем сейчас.

– Я знаю. То есть я знал, что ваш отряд был там. Мы дрались примерно в пятидесяти милях от вас. Может, и ближе. Мы приняли на себя, наверное, их основной удар. Они вдруг полезли из-под земли десятками, а может, и сотнями – нам казалось, что земля кипит… Отец пожал плечами:

– Так я и остался капралом без отделения. Наши «волонтеры» понесли такие потери, что отряд решили пока не восстанавливать. А меня наконец послали сюда. Правда, была вакансия у «Королевских медведей», но я шепнул словечко офицеру-распределителю, и, представь себе, именно в этот момент пришло сообщение о вакансии на «Роджере Янге». Вот так все и получилось.

– А когда ты пошел на службу? – спросил я и тут же понял, что не следовало задавать этот вопрос. Но мне хотелось уйти от разговора о несчастных «Волонтерах Макслоттера» – я слишком хорошо знал, что такое быть живой частицей погибшей команды.

Отец тихо сказал:

– Почти сразу после Буэнос-Айреса.

– Да. Я понимаю.