Звездный дождь-2

Лата бросила на "мучительницу" жалобный взгляд, но та осталась равнодушна. Сегодня она исполнила давнюю мечту и, отыскав "дорогую подругу" на складе семян, коварно завлекла ее в "баньку" - так Латка обозвала комнату для омовений. Правда, скоро обзываться у сельчанки не стало ни сил, ни возможности - Марита взялась за нее всерьез и на деле показала разницу между корнями мыльнянки и настоящим душистым мылом. А потом, безжалостно изъяв у Клода некоторые травки, сотворила из них особую смесь, обмазав подругу с ног до головы. Растерянная девушка даже не отбивалась - уже поняла, что бесполезно - и только иногда жалостным голосом выспрашивала, когда это кончится...

Но "это" все не кончалось и не кончалось. Даже когда девушке удалось выбраться из баньки, бессердечная Марита тут же набросила на нее простыню, спеленав и тем самым предотвратив попытку бегства, а потом скомандовав "Сидеть", закопалась в каких-то клодовых баночках. На пушинку у Латки даже возникли сомнения насчет того, в здравом ли разуме "дорогая подруга" - когда Марита стала подступать к ней с варежками... это летом-то!

- Мариточка, а ты уверена, что правильно их надеваешь? - робко спросила она спустя пару-тройку пушинок. Когда вторая пара варежек, вымазанных изнутри, оказалась у нее не на руках - это было бы еще знакомо и понятно! - а на ступнях.

- Еще как!

- Мрррррррряу! - прокомментировал кот. Серое чудовище тоже вело себя странно и защищать хозяйку от посягательств отчего-то не торопилось. А наоборот, с интересом обнюхав откупоренные баночки, цапнул крышечку от одной и принялся гоняться за ней по всей комнате. Вот и кстати.

Довольно усмехнувшись, Марита оставила Латку на круглом табурете (долго еще придется привыкать к здешней мебели, долго), строго наказав никуда не удирать и ничего не снимать. А сама, усевшись на мягкое сиденье "дивана" (по крайней мере, так называл эту странную лавку Аркат) и придвинула к себе иголки и раскопанный в кладовой кусок ткани...

По тревожной стране,

На надежном коне,

Я в неблизкий направился путь.

Чтобы встретиться с ней,

Милой леди моей,

И в глаза ее только взглянуть.

Жаль, что есть только два цвета... но цветные нитки исправят этот недостаток. Узелок, а теперь за край, а теперь пропускаем нитку под петельку и затягиваем. Обычный перекидной шов, который в умелых руках творит чудеса. А ее-то руки, вышившие за последние десять лет не меньше десяти долгомер всевозможных полотен....

Уже уверенно она пропела первые строки припева:

Далека дорога, опасна, и все же

Для бродяги-рыцаря беды не в счет.

Песня мне в подмогу, и конь мой надежен,

Да и сам я стою чего-то еще.

Она привычно мурлыкала романсеро о рыцаре, а нежная, сказочно тонкая ткань послушно ложилась под иглу, и ровный шов удлинялся на глазах... надо бы и их рыцарю что-то сшить, и остальным тоже. Обносились они...

Много было дорог,

И боев, и тревог,

Как обычно, не в этом и суть.

Я уже у ворот,

А за ними живет

Та, что будет наградой за путь.

Интересно, а ту, что должна была стать наградой, кто-то спрашивал? В романсеро ее мнение приняли во внимание, но это же романсеро... Игла все быстрее мелькала в тонких пальцах, одна за другой вплетались в узор цветные нити... один за другим ложились на стол легкие узорчатые цветки...

Только чья тут вина,

- мне не рада Она,

Рядом с Ней возвышался другой.

Он невежливым был,

И грубил, и грозил...

Я не вытерпел, начался бой.

Жаркий бой закипел,

Я его одолел,

Но не в радость мое торжество.

Леди с грустью глядит,

и молит: "Пощади!

Я люблю не тебя, а его".

Знать, насильно не мил...

Я его пощадил,

а Ее постараюсь забыть.

И надеюсь я вновь

на такую любовь,

Что сумеет мне верность хранить.

Ну вот и еще один. Что ж, надейся, рыцарь. Судьбиня не всегда бывает добра к тем, кто ищет любви... Марита аккуратно откусила нитку, и уже по инерции, любуясь получившимся узором, допела припев:

Далека дорога, опасна, и все же

Для бродяги-рыцаря беды не в счет.

Песня мне в подмогу, и конь мой надежен,

Да и сам я стою чего-то еще.

- Стоим, - довольно мурлыкнула девушка. - Лата, нравится? Что? - удивилась она, глядя, какими глазами та смотрит...

- Марита... ой, Мариточка... спой еще?

- Послушайте... пески пустыни! - Син шарахнулся от чего-то летящего, казалось, прямо ему в голову. - О боги, осторожнее!

Ни пески, ни боги ему не ответили. Может, потому что их здесь не было? И вообще из всех присутствующих на него обратили внимание только Стимий - бывший орденец повернул голову в его сторону - и это, летящее, тут же метнувшееся прочь. Остальным не было дела до вошедшего - три фигуры склонились над записями, и возможно, пропустила бы даже появление дракона в его полном обличье.

В комнате, где исписаны были даже стена и часть пола, кипели страсти:

- Но ведь можно же это как-то определить заранее!

- Как?

- Драконов спросить! Чуют же они магов? Значит, способны и...

- Клод! - для начала Син попробовал окликнуть самого знакомого.