Звездный единорог. Пьесы

Второй Актер. Пусть даже тебя вызывали шестью десять раз! Здешние актеры не ревнуют к аплодисментам толпы. Им тоже аплодируют. Жгучая мысль, мысль, которая рвет им сердце, мысль, которая внушает им убийство, заключается в том, что только я из всех актеров, один я на всем белом свете как равный смотрел в глаза Кубла-хану.

Режиссер. Хватит вам. Лучше послушайте, что творится снаружи. Там кто-то говорит речь, и толпа становится все злее и злее, уж не знаю, к кому они ревнуют, но, похоже, они сожгут Замок, как когда-то сожгли Трою. Делайте, как я скажу, и, может быть, спасетесь.

Первый Актер. Нам остаться в костюмах?

Второй Актер. Нет времени на переодевания, и, кроме того, если гора окружена, мы можем собраться где-нибудь в лощине и будем видны лишь издалека. Пусть они подумают, что мы стадо или стая.

Все уходят, кроме Септимуса, Десимы, Ноны. Нона собирает костюм Ноя – шляпу, плащ – и прочий театральный реквизит. Десима наблюдает за Септимусом.

Септимус (пока Актеры уходят). Я умру в одиночестве? Что ж, правильно. Храбрость есть в красном вине, в белом вине, в пиве, даже в разбавленном пиве, которое продает туповатый парень в разорившейся таверне, но ее нет в человеческом сердце. Когда мой господин Единорог под стук барабанов купается в свете Большой Медведицы, он пьянеет даже от сладкой речной воды. Как же холодно, холодно, ужасно холодно!

Нона. Этот мешок ты понесешь на спине. Остальное возьму я, и мы спасем все вещи.

Она начинает привязывать большой мешок на спину Септимусу.

Септимус, Правильно. Принимаю твой упрек. Необходимо, чтобы мы, последние актеры, так как остальные переметнулись на сторону толпы, спасли образы и принадлежности нашего искусства. Мы должны унести в безопасное место плащ Ноя, высокую шляпу Ноя, маску сестры Ноя. Она утонула, потому что думала, будто ее брат говорит неправду; конечно же, нам надо спасти ее розовые щеки и розовые губы, которые утонули, ее развратные губы.

Нона. Слава Богу, ты еще можешь стоять на ногах.

Септимус. Все вяжи мне на спину, а я поведаю тебе великую тайну, которая открылась мне со вторым глотком из этой бутылки. Человек – ничто, если нет образа. Вот Единорог – и образ, и зверь, поэтому только он может быть новым Адамом. Когда все успокоится, мы отправимся на высокие плато Африки, найдем Единорога и споем свадебную песню. Я встану перед его ужасным голубым глазом.

Нона. Вот так, вот так, вот так хорошо.

Она принимается за второй тюк для себя, но забывает о Маске сестры Ноя, которая лежит рядом с троном.

Септимус. Ты напоешь ионическую мелодию... его взгляд будет устремлен на сластолюбивую Азию... дорический камень утвердит его в его чистоте. Одна дорическая нота может погубить нас, но самое главное – нам ни в коем случае нельзя говорить о Дельфах. Оракул чист.

Нона. Все. Пора идти.

Септимус. Если нам не удастся пробудить в нем страсть, ему придется умереть. Даже единорогов убивают. Больше всего на свете они боятся удара ножа, обагренного кровью змея, который умер, глядя на изумруд.

Нона и Септимус направляются к выходу, Нона ведет за собой Септимуса.

Десима. Стойте. Дальше ни шагу.

Септимус. Прекрасная, как Единорог, но жестокая.

Десима. Я заперла двери, чтобы мы могли поговорить.

Нона в страхе роняет шляпу Ноя.

Септимус. Отлично, отлично. Ты хочешь говорить со мной, потому что сегодня я необыкновенно мудр.

Десима. Я не отопру дверь, пока ты не обещаешь мне выгнать ее из труппы...

Нона. Не слушай ее. Отбери у нее ключ.

Септимус. Если бы я не был ее мужем, то мог бы сделать это, а так как я ее муж, она ужасна. Единорог тоже ужасен, если любит.

Нона. Ты боишься.

Септимус. А ты не могла бы сделать это? Она не любит тебя, поэтому не будет так ужасна.

Нона. Если ты мужчина, ты отберешь у нее ключ.

Септимус. Я больше, чем мужчина. Я необыкновенно мудр. И я отберу у нее ключ.

Десима. Сделай шаг, и я брошу ключ в дырку в двери.

Нона (оттаскивает Септимуса). Не подходи к ней. Если она выбросит ключ, нам не удастся сбежать. Толпа найдет и убьет нас.

Десима. Я отопру дверь, когда ты поклянешься самой страшной клятвой, что прогонишь ее из труппы, что никогда не будешь разговаривать с ней и даже глядеть на нее.

Септимус. Ты ревнуешь. Ревновать нехорошо. Обыкновенный мужчина пропал бы, и даже я еще недостаточно мудр. (Вновь пьет из бутылки.) Все ясно.

Десима. Ты был неверен мне.

Септимус. Я могу быть неверным, только если трезв. Никогда не доверяй трезвому мужчине. Они-то и предают. Никогда не доверяй мужчине, который не купался в лучах Большой Медведицы. От всего сердца предостерегаю тебя насчет трезвых мужчин. Сегодня я необыкновенно мудр.

Нона. Обещай. Ведь это всего лишь обещание. Дай любую клятву, какую она пожелает. Если ты промедлишь еще, нас всех убьют.