Звездный юбилей

А все эта совершенно безумная история со Сьенной. С одной стороны, если бы не рэтвеллианский корабль, снявший нас с мчавшейся в вечном свободном полете «Эвридики», мы никогда бы не вернулись. С другой — я не уверен, что возвращение стоило этого кошмара. Во всяком случае, Пашке и его жене вся эта история только навредила. Она не смогла подождать еще немного, а он не смог сделать правильный выбор. Мне жаль, что в тот момент, когда пришло время принять решение, я был еще не в состоянии ему помочь. Зачем Пашка тогда отмочил этот номер с Катериной, я так и не понял — ни тогда, ни сейчас. Ежу же было ясно, что ничего у них не выйдет. Впрочем, не отрицаю, что мне неизвестно все, что между ними троими происходило. Когда дело касалось женщин, Козелков всегда был скрытным. И что связало его на время с Катей, я не знаю. Так же как и не знаю, о чем они говорили с Ли, когда она так скоропостижно сбежала со своего последнего приема в резиденции Президента. Зато я знаю, что сегодня официальный визит не при чем. У Пашки за эти несколько лет было много случаев, когда он мог полететь с тем же Гео, который бывает на Соэлле пару раз в год точно. Однако до сих пор находились «веские» причины, чтобы не лететь. Ну да, отмазки. Думаю, теперь он, наконец, решился попробовать вернуть Ли. Очень надеюсь, что у него получится. Хоть я и не понимаю, что у них произошло, но я знаю, что Пашка всегда ее любил, даже когда не помнил, что она — его жена. А что сама Ли его любит — в это не сомневался никто и никогда. И должно было случиться что-то очень важное, чтобы он пожертвовал этой их любовью, а она вот так с этой жертвой согласилась. Правда, на мой взгляд, все равно ничего у него не вышло. Однако в данной ситуации он сделал все возможное, и не его вина, что Катерина, все-таки, передумала выходить за него замуж. Козелков так не понял, когда и почему она переменила свое решение. А я видел, как это получилось.

В то утро они с Гео улетели в Рим по работе, а меня Пашка попросил последить за Катей — тогда еще Кэти. Он боялся оставлять ее надолго одну. Я помахал ему вслед, а когда флиппер скрылся из виду, пошел искать свою подопечную. В принципе, мы все знали, где она гуляет — на пологом каменистом берегу Тибра. Там она могла просидеть час или два, если ее не беспокоить. Я нашел ее и не стал скрываться, как мы с Пашкой часто делали, чтобы не смущать тех, кого охраняли. На этот раз просто подошел и сел рядом. Мы молча смотрели на спокойную реку, почти незаметно несущую вдаль свои волны. Романтично, да? А мне было просто скучно и как-то непонятно тоскливо. И я просто бросил в воду камень. С места, не вставая. А Кэти вдруг поднялась, не отрывая взгляд от кругов на воде, подобрала камешек, взвесила в ладони и направилась к реке, все ускоряя шаг. Я, кстати, давно так не пугался. В принципе — чего волноваться, топиться с таким видом не собираются, да и где там топиться, на этом берегу глубина в десяти метрах от берега мне по пояс. Но лицо у нее было… Не знаю, какое у меня в свое время было лицо в подобной ситуации, зеркала под рукой не оказалось, и наблюдатели отсутствовали. Но, думаю, я не лучше выглядел. Впрочем, нет. Я, кажется, глупо улыбался, когда на меня нашло то полубезумное озарение…

Не успел я Кэти догнать, а она резко остановилась и с особого размаха пустила камень. Совсем как тогда, на Вариане. Камень прыгал по поверхности воды, а она сосредоточенно шевелила губами, считая, сколько раз он подпрыгнул. Глаза ее превратились в щелки, и трудно было сказать, какое выражение скрывалось в их глубине. Мне показалось, что лучше ее сейчас не трогать. А она все подбирала камни и с каким-то наслаждением рисовала ими цепочки «блинов» по Тибру.

Вечером она порвала разрешение на их брак, подписанное еще Ли, а утром улетела в Арджтаун. И никто, кроме меня, до сих пор, кажется, не знает, что она просто не смогла смириться с тем, что поняла тогда, у реки, и приняла решение снова все бросить и начать заново. Этот импульсивный горячий поступок оказался последним приветом Кэйт Пэффит, растворившейся в возродившейся личности Кати Копаныгиной.

Мы с Джулией все еще живем в доме на Тибре. Я хотел уехать тогда, после известия об окончании военных действий в системе Сьенны и подписания мирного договора шас-Рикчетом и Лиэлл Гор Матиэллт. Но Джулия была против. Она имела право наложить вето на любое мое решение — ей оставалось всего пара недель до родов, и она хотела, чтобы первые годы жизни наша дочь провела в этом доме. У нас родилась чудная девочка, похожая на Джули во всем, кроме цвета волос. Она такая же кареглазая, у нее те же брови восточной красавицы, такие же, похожие на лепестки цветка, губки, тот же носик. Только наша Лиана совершенно рыжая. Никаких веснушек — думаю, они и не появятся, в конце концов, нашей принцессе скоро будет четыре года, а личико у нее по-прежнему совершенно чистое. Зевс великий, какую чушь я несу…