Звездный король. Фантастические романы

Взяв бутылку с вином с собой в большой зал, он начал знакомство с коллекцией волшебных инструментов, талисманов и редкостей, теперь уже ставших его собственностью. Взгляд Никоню при этом следовал за ним повсюду, и во взгляде этом были ожидание и надежда, что Кугелю вовсе не нравилось.

Шли дни, а ловушки Никоню, если таковые, конечно, имелись, так и не сработали. Кугель наконец поверил в то, что их просто не существует. В течение всего этого времени он изучал книги и рукописи мага, но результаты этого изучения были неутешительными. Некоторые книги были написаны на древних языках, в других описывались феномены, понять которые он был не в силах, в третьих содержались такие страшные предостережения, что Кугель тут же захлопывал книги и ставил их на место.

Только одна или две рабочие записные книжки волшебника оказались достаточно простыми для него. Он изучал их с большим прилежанием, зазубривая слог за слогом, буквально вбивая их себе в мозг. В конце концов ему удалось запомнить несколько самых простых заклинаний, некоторые он опробовал на Никоню, в особенности заклинание Вечного Чесания Люгвиллера. Но постепенно Кугель разочаровывался все больше и больше, видя, что у него недостает того, что сам он называл внутренним даром. Волшебники запоминали сразу три–четыре самых сложных заклинания, а Кугелю, для того чтобы запомнить даже самое простое, требовалось множество усилий. Однажды, применяя пространственный перенос атласной подушки, он перепутал некоторые слова, и его отшвырнуло в коридор вместо предмета. Раздраженный усмешкой Никоню Кугель отнес стеклянную трубку на улицу и закрепил ее над входной дверью между двумя подставками, на которых висели лампы.

Прошел месяц, и Кугель почувствовал себя в доме Смеющегося Мага более уверенно. Крестьяне из близлежащей деревни приносили ему еду, а взамен Кугель оказывал им те небольшие услуги, на которые был способен. Однажды отец Дженс, девушки, которая приходила убирать спальни, потерял ценную пряжку в глубокой цистерне и попросил Кугеля достать ее. Кугель с готовностью согласился, опустил трубку с Никоню в цистерну и держал ее там до тех пор, пока Никоню не указал, в каком месте была пряжка, а уж Кугель достал ее с помощью крюка.

Этот эпизод натолкнул Кугеля на мысль использовать Никоню в аттракционе под названием «Состязание уродцев» на Азиномейской Ярмарке. Кугель отнес и выставил Никоню на всеобщее обозрение, и хоть Смеющийся Маг и не получил приза, его гримасы невозможно было забыть.

На ярмарке Кугель столкнулся и с Фианостером, тем продавцом талисманов и магических мазей, который послал его в дом Никоню. Фианостер в немом удивлении переводил взгляд с Кугеля на стеклянную трубку с Никоню, потом все же воскликнул:

— Кугель! Кугель–Разумник! Значит, слухи оказались верными! Ты сейчас хозяин в доме Никоню и обладатель всех его редкостей и волшебных инструментов!

Кугель ответил ему самым холодным тоном, на какой только был способен.

— Совершенно верно, — сказал он. — Как видишь, Никоню с некоторых пор решил менее активно участвовать в мирских делах. Тем не менее дом его полон ловушек и западней, несколько самых ужасных зверей ходят в его саду по ночам, и я заклял каждый вход в дом заклинанием насильственного избиения, от которого никому не поздоровится.

Фианостер, казалось, не замечал холодного тона Кугеля, потирая свои пухлые руки, он продолжил разговор:

— Раз уж ты теперь владелец некоторых редкостей, не захочешь ли ты продать самые ненужные из них?

— У меня в этом нет ни нужды, ни желания, — сказал Кугель. — В сундуках Никоню золота хватит до тех пор, пока не погаснет солнце.

И оба человека по привычке этого времени посмотрели на небо. Фианостер грациозно изогнул руку.

— В таком случае я желаю тебе всего хорошего. И тебе тоже.

Эти последние слова были обращены к Никоню, который в ответ только с ненавистью посмотрел на торговца.

Вернувшись в дом, Кугель отнес Никоню в вестибюль, затем он пошел на крышу здания и стал смотреть оттуда на длинный ряд холмов. Долго так стоял Кугель, опершись о парапет, и в сотый раз думал о неосторожности, которую допустил Никоню, и о том, что ему ни в коем случае нельзя совершить ни одной ошибки. Потом Кугель еще раз посмотрел вокруг.

Повсюду возвышались стеклянные спиральные башни зеленого цвета, внизу здание шло острыми и неровными углами, которые Никоню, видимо, считал красивыми. Только с фасада можно было легко проникнуть в дом. Но повсюду в этих местах Кугель разложил скользкий мыльный камень таким образом, что любой карабкающийся наверх человек неминуемо должен был ступить на него и тут же свалился бы вниз. Если бы Никоню принял такие же меры предосторожности вместо этого хрустального лабиринта, то ему сейчас не пришлось бы смотреть на мир сквозь стеклянную трубку — так считал Кугель.