Звездный ковчег

Ему оставалось несколько шагов, когда Фелиция обернулась. Синие глаза смотрели прямо, светлые волосы — гладко зачесаны со лба… Была ли она рада ему? Уж конечно, она догадалась, зачем он пожаловал. Каждый раз, минуя Энсинитас, он оставлял ей записки. А при следующем посещении забирал ответы. Довольно пространные, но абсолютно невинные. Такие же «страстные» послания она могла бы писать собственному брату.

Джонатан молча сел с нею рядом. У него была для этого случая заготовлена целая речь… показавшаяся теперь, когда настал решительный миг, дурацкой и пустопорожней. Музыка смолкла, и жители деревни стали рассаживаться, тихо переговариваясь. Оркестр на временной сцене настраивал инструменты. Двое гитаристов сверялись с нотами, трубач незаметно вытряхивал слюну из трубы.

— Здорово тут у вас, — сказал Джонатан… и внутренне содрогнулся. Ему показалось, что он сморозил жуткую глупость.

— Точно. — Ее руки смирно лежали на коленях. — А как тебе путешествовалось?

Музыканты заиграли, толпа танцующих принялась выписывать знакомые па.

— Да тоже нормально. — Джонатан успел решить, что самым мудрым будет отсюда сбежать, причем как можно скорее. Одно дело — строить воздушные замки, таская свою тележку по прибрежным дорогам. И совсем другое — встретить Фелицию воплоти. — Я неплохой бизнес сделал в Оушенсайде…

— Интересно, наверное, столько всяких мест повидать?

Джонатан слегка приободрился.

— Ага, — сказал он. — Ты знаешь, я забирался даже севернее Оушенсайда. В самом Сан–Клементе разок побывал… Там еще стоит несколько зданий. Хотел и до Лос–Анджелеса добраться, но ты же знаешь, какой я осторожный!

Она искоса посмотрела на него, и Джонатан прокашлялся.

— Я хожу только по побережью, а в глубь страны не суюсь, еще не хватало. Ледник с гор Санта–Ана тянется почти до самого моря, но все говорят, что снега отступают. Все сходятся на том, что постепенно делается теплей!

Фелиция вздохнула.

— Есть пословица, — сказала она. — «Всякая пыль как поднялась, так и уляжется». Вот только поверить тяжеловато. Говорят, мол, «ядерная зима», а по мне — сущая «ядерная вечность». — Она рассеянно смотрела на танцующих. В этот миг она казалась Джонатану такой беззащитной. Она добавила: — И Энсинитас — такой крохотный…

Джонатан крепко стиснул пальцами край стола. У него так и чесался язык задать ей свой единственно важный вопрос, но он понимал — пока не время. Нельзя же, действительно, вот так взять и бухнуть!.. Тут его озарила светлая мысль.

— Я тебе подарок принес, — сказал он с большим облегчением. Стащил наконец с плеч рюкзак и поставил между ними на скамью. Откинул клапан — и Фелиция с любопытством заглянула внутрь.

— Книги!.. — восхитилась она. И даже в ладоши захлопала.

Джонатан порылся среди томиков. Конечно, тот, что он искал, обнаружился на самом дне рюкзака.

— Вот этот, по–моему, должен тебе особенно понравиться, — сказал он. — Только давай выйдем наружу, и там я его тебе вручу!

Он пытался проглотить комок в горле, но не мог — во рту совсем пересохло. Он казался себе таким глупым, таким неуклюжим…

Пока они шли мимо танцующих, она взяла его за руку. Ее пальцы устроились у него в ладони, словно в гнезде.

Прежде чем выйти из дома через заднюю дверь, Фелиция накинула шубку и зажгла незадуваемый фонарь, не боявшийся даже бури. Фитилек немного поморгал, потом уверенно разгорелся.

— Что же это за книжка?

Ветер хлестал его по лицу и был ощутимо соленым. Может, сегодня ночью выпадет снег. Первый раз в этом сезоне. Джонатан сунул руку за пазуху и вытащил томик.

— Вот. Самая дальняя даль от Энсинитас, какая только бывает.

Она открыла книжку. Это был справочник «Звезды и планеты» Петерсона в мягкой обложке. В свете лампы Джонатан увидел цветную фотографию туманности Конус [Туманность Конус — астрономический объект КОС 2264 в созвездии Единорога. Это созвездие расположено между Орионом и Малым Псом, которые присутствуют в нашем небе осенью и зимой. До туманности Конус около 2600 световых лет.] — красноватый клубящийся фон, пронизанный белыми пузырьками звезд.

— Какая красота, Джонатан…

Они склонились над фотографией, соприкоснувшись лбами.

— Отец рассказывал мне про звезды, — сказала Фелиция. — Он видел их своими глазами… Когда был маленьким. В смысле, прежде чем настали скверные времена.

— А мне, — поднимая взгляд, ответил Джонатан, — папа говорил, что мы должны были отправиться к звездам. Его мама участвовала в пуске «Пришествия»… — Между тем небо перед глазами было беспросветно черно, словно пещерный свод. — Папа говорил, небо в те времена было синее. А у солнца были четкие края, точно у золотой денежки…

Он отвлекся и увидел, что лицо Фелиции отделяет от его собственного какой–то дюйм. Даже не успев ни о чем подумать, Джонатан чуть–чуть наклонился и поцеловал ее. Фелиция не отстранилась… И таким вот образом он получил ответ на свой вопрос, так и оставшийся непроизнесенным.

Чуть позже, прижимая ее к себе, он тихо проговорил:

— Говорят, со временем пепел уляжется. Тогда мы снова увидим звезды…