Звездный легион смерти. Пленных не брать!

– Какая-то местная шишка, – пожала плечами Хелен, – и, судя по тому, как он трясется над своим инкогнито, это – политик.

Солнечная система. Планета Земля.

Осень 1981 года

После отлета «Пепеладза» на Земле начался следующий этап подготовки ограниченного контингента. Если первый можно было охарактеризовать как «хватай мешки, вокзал отходит!», то сейчас начались бои в стиле «царь горы».

До возвращения прыгуна оставалось не менее пяти месяцев, которыми следовало распорядиться максимально эффективно. Через несколько дней после старта джампера с околоземной орбиты состоялось заседание многосторонней комиссии, основной задачей которого стала выработка стратегии действий экспедиционного корпуса в предстоящем на Заимке конфликте. Затем, отталкиваясь от принятых решений, следовало определить, что же грузить в шаттлы «второй волны». И вот тут-то комиссия завязла. Слишком уж много неизвестных, да и просто трудно прогнозируемых факторов приходилось учитывать.

Во-первых, погодные условия на Заимке таковы, что потолок классической авиации оказывался на уровне самых высоких горных вершин. Подниматься выше, согласно имевшейся метеорологической информации, просто опасно. Сильные порывистые ветра, часто меняющие направление, превращали каждый полет на большой высоте в русскую рулетку. Нормально летать можно было только по коридорам ущелий. Именно поэтому на Заимке авиация не получила широкого распространения. Фактически постоянно эксплуатировались только немногочисленные конвертопланы «Стерх» сил самообороны и несколько вертолетов, приписанных к различным спасательным службам. Вне гор летать было немного легче, по крайней мере не стоило ежесекундно опасаться того, что неожиданным порывом ветра вертолет бросит на скалу. Но каждая посадка превращала жизнь пилотов в ад.

Во-вторых, до сих пор оставалась неясной тактика потенциальных агрессоров. Что они будут делать? Где? В каком составе? Сплошная неизвестность.

В-третьих, реальные возможности роботов и другой боевой техники Сферы Цивилизации так и не стали «открытой книгой». Несколько сражений на Земле, а также последующие учения и исследования не смогли дать исчерпывающий ответ на некоторые важнейшие вопросы, и каждый вероятный в будущем бой мог быть чреват неприятными неожиданностями.

В-четвертых, приходилось учитывать то, что Заимка становилась, по сути, полигоном для проверки техники с Земли. И это тоже накладывало свой отпечаток на планирование состава и оснащения второго отряда.

Ну, и в-пятых, всем участникам коллективных сил осложняли жизнь амбиции США. Ведь все их попытки протолкнуть свои образцы вооружения и техники стабильно проваливались. Роботы в нормальном состоянии оказались только в СССР. Находящиеся в Германии остатки нескольких шагающих машин восстановлению не подлежали. Вертолеты, показавшие лучшие результаты во время недельных испытаний в горах Канады и Аляски, оказались советскими. Реактивные системы залпового огня тоже были из СССР. Куда не кинь, всюду оказывалось, что для условий Заимки американская военная техника по совокупности характеристик уступает советской, а иногда – европейской. Шаттлы «первой волны» увезли с Земли небольшое количество западных вооружений – минометы, противотанковые ракеты, да пожалуй что и все… А если учесть, что распределение возможных трофеев и иных законных приобретений планировалось в соответствии с вкладом каждой стороны в создание и оснащение, – то неудивительно, что из-за океана раздался вой.

В итоге началось массированная кампания по лоббированию интересов промышленности и армии США. Причем давление оказалось так велико, что заниматься «пробиванием» были вынуждены порой совсем не те люди, кому это положено по должности. Результат понятен. Когда компетентный генерал пытается заниматься коммерцией, не имея нужного опыта… это выглядит очень скверно и вызывает двойственные чувства.

Нападение «гостей из будущего» на Землю не прекратило противостояние НАТО и Варшавского договора, оно просто уменьшило накал борьбы. «Холодная война» не закончилась, она просто притихла. Установившееся хрупкое равновесие могло в любой момент обрушиться из-за амбиций американского военно-промышленного комплекса. Руководство Советского Союза решило пойти на уступки, но так, чтобы этот шаг выглядел максимально естественно, как само собой разумеющееся решение.