Звездный легион

Знакомое ощущение резко вошло в его сознание. Он взглянул туда, где должно было находиться изображение. Оно исчезло… Гросвенф быстро взглянул на Кориту. Археолог поник на стуле, погруженный в глубокий сон.

Гросвенф резко выпрямился, вспоминая данные им инструкции: расслабление и сон. В результате все люди на корабле должны были спать. Задумавшись, он через несколько секунд разбудил Кориту и вышел в коридор. Идя вдоль него, он повсюду видел находящихся в бессознательном состоянии людей, однако стены были яркими и чистыми. На пути в контрольный пункт он ни разу не видел изображения.

Войдя в контрольный пункт, Эллиот осторожно приблизился к спящему капитану Личу, который валялся на полу у контрольной панели. Со вздохом облегчения он включил рубильник, питающий внешний экран корабля. Через секунду Эллиот Гросвенф находился в кресле пилота, меняя курс «Космической Гончей».

Прежде чем покинуть контрольную, он поставил временной замок на механизм управления и замкнул его на десять часов. Это было предосторожностью на случай, если кто-нибудь из людей очнется с жестокими намерениями. Затем он торопливо вышел в коридор и принялся оказывать помощь пострадавшим.

Все его пациенты были без сознания, так что об их состоянии он мог только догадываться. Там, где затрудненное дыхание указывало на шок, он давал кровяную плазму. Он вводил специальные наркотики против боли, если обнаруживал опасные ранения, и накладывал быстродействующий целебный бальзам на раны и ожоги. Семь раз — теперь уже с помощью Кориты — он поднимал мертвых на передвижные носилки и отправлял их в госпиталь для воскрешения. Четверо воскресли, но даже после этого осталось тридцать два мертвеца, которых, как заключил после осмотра Гросвенф, не стоило даже пытаться воскрешать.

Они все еще занимались ранеными, когда служащий из отдела геологии, лежащий неподалеку, проснулся, лениво зевнул, встал и направился к ним. Внезапно его лицо исказилось от испуга. Гросвенф догадался, что проснулась память, и с тревогой следил за подходившим человеком. Служащий озадаченно перевел свой взгляд с Кориты на Гросвенфа и, наконец, осведомился:

— Вам чем-нибудь помочь?

Вскоре им уже помогали двенадцать человек. Все они занимались своим делом, и лишь изредка брошенный взгляд или слово указывали на то, что они знали о временном душевном помешательстве, явившимся причиной этой кошмарной картины смерти и разрушения.

Гросвенф не знал о том, что уже подошел капитан Лич и директор Мортон, пока не увидел их беседующими с Коритой. Потом Корита отошел, а оба начальника приблизились к Гросвенфу и пригласили его поговорить на контрольный пункт. Мортон молча похлопал его по спине,

«Интересно, помнит ли он что-нибудь? — подумал Гросвенф. — Спонтанная амнезия была обычным явлением при гипнозе. При отсутствии у них воспоминаний, убедительно объяснить то, что случилось, будет чрезвычайно сложно».

Он с облегчением вздохнул, когда капитан Лич проговорил:

— Мистер Гросвенф, оглядываясь на это бедствие, мы с мистером Мортоном поражаемся той попытке, которую вы предприняли, чтобы заставить нас осознать, что мы являемся жертвами внешней атаки. Мистер Корита сообщил нам о ваших действиях. Я хочу, чтобы вы сделали сообщение на контрольном пункте о том, что в действительности имело место.

На подобное сообщение потребовалось больше часа. Когда Гросвенф кончил, один из слушателей поинтересовался:

— Должен ли я понимать это так, что имела место попытка дружественного контакта?

Гросвенф кивнул и буркнул:

— Боюсь, что да.

— И вы хотите сказать, что мы не можем полететь туда и разбомбить их ко всем чертям?! — крикнул человек.

— Это не дало бы нам никакой пользы, — твердо заявил Гросвенф. — Мы могли бы заглянуть к ним и установить более тесный контакт.

— Это заняло бы слишком много времени, — возразил капитан Лич. — Нам надо преодолеть огромное расстояние. К тому же, похоже на то, что это довольно серая цивилизация.

Гросвенф заколебался, и, прежде чем он заговорил, Мортон быстро сказал:

— Что вы на это скажете, мистер Гросвенф?

— Я думаю, что критерием для вас является отсутствие вспомогательной механической помощи. Но живые организмы могут испытывать удовлетворение от того, что не имеет отношения к машинам: еда и питье, дружеские и любовные связи. Я склонен предположить, что этот птичий народ находит эмоциональную разрядку в общих мыслях и в размножении. Были времена, когда человек имел немногим больше, и все же он называл это цивилизацией. И в те времена тоже были великие люди.

— И все же, — язвительно произнес Ван Гроссен, — вы без колебаний изменили их образ жизни.

Гросвенф сохранял хладнокровие.

— Для птиц или для людей неразумно жить чересчур обособленным миром. Я разрешил проблему их сопротивления новым идеям, то есть сделал то, что мне пока не удалось сделать на этом корабле.

Несколько человек язвительно рассмеялись, и собрание начало расходиться. После его завершения Гросвенф обнаружил, что Мортон разговаривает с Иеменсом, единственным, кто присутствовал от химического отдела.