Звёздный наследник

Я отвернулся к звездолету и несколько секунд неподвижно стоял, наблюдая за преображением равнины. Когда трещина исчезла, и стало значительно тише, змея исчезла. Я поднял голову и увидел, что Торнадо находится уже на середине пути к крепости, а Лотта, вполне освоившаяся в этой дьявольщине Лотта, скачет за ним и даже небрежно машет сумкой с видеокамерой, как будто находится на прогулке.

Я невольно улыбнулся, хотя мне совсем не хотелось улыбаться, и двинулся в путь.

Когда мы – я, Лотта и Торнадо – достигли ворот крепости, бизоноподобные киберы каким-то образом выбрались из-под земли и появились на крыше стены. Немного посуетившись, они организовали две цепочки. Цепочки неторопливо двинулись по крыше в разные стороны, постепенно растягиваясь по всему периметру кольца постройки. Патрулирование было налажено несуетливо и быстро.

Суперкибер остановился в проеме ворот и проревел:

– Проходите на территорию, господа! Я оставляю вас.

Лотта оторвалась от объектива видеокамеры – по дороге она вспомнила о содержимом футляра и теперь снимала все подряд, кружась волчком на ходу, – и удивленно посмотрела на Торнадо. Я же нисколько не удивился: кибер остановился на границе ровно заасфальтированного пространства: сделай он еще шаг вперед, и аккуратный асфальтовый слой был бы безбожно изуродован.

Я мило улыбнулся ему и помахал рукой:

– Спасибо, Торнадо! Мистер Уокер в особняке?

– Да, мистер Рочерс. Особняк находится прямо по курсу вашего движения, расстояние – пятьсот метров.

При этих словах торец стены за спиной Торнадо сполз вниз, робот шагнул в темный проем открывшегося тоннеля и исчез.

Как только мы с Лоттой ступили на асфальт, за нашими спинами раздался ровный шум. Мы обернулись и увидели, что сегмент стены, служивший воротами крепости, выдвигается из земли, чтобы отрезать нас от внешнего мира.

От мира, от звездолета, от Ланца, от “штуки”…

Лотта и я одновременно и непроизвольно сделали шаг к воротам, напряглись, а потом как-то вдруг сникли и только растерянно смотрели на то, как кольцеобразная стена восстанавливает свою нарушенную цельность. Вот ворота поднялись на уровень наших голов, – еще можно успеть перелезть! – вот они уже высотой в два человеческих роста, в четыре…

Шум прервался, раздалось громкое многократное щелканье, как будто кто-то запирал дверь на ключ…

Я встретился с Лоттой глазами, и вот тут меня охватил страх. “А что, если это ловушка? – подумал я. – Что, если нет здесь, в этой круглой тюрьме, никакого Уокера? Как мы тогда выберемся наружу?”

Лотта опустила камеру, подошла ко мне и прислонилась к моему плечу. “Почему я даже не попытался спросить у Торнадо, как вызвать его из тоннеля?” – продолжал терзать я себя. И глядя на глухую стену перед собой и фигуры патрулирующих наверху киберов, проклял себя за то, что я не агент безопасности, а всего-навсего журналист.

Но все-таки сильно волноваться поводов у нас еще не было. Я приобнял Лотту и бодро сказал:

– Ну что ж, пойдем в особняк!

– Ага, – пошевелила она бледными губами, я взял у нее из рук футляр, положил в него камеру и мы зашагали по ровному асфальту вглубь владений Уокера.

Мы шли молча, взгляд мой равнодушно скользил по безликим силуэтам ангаров и безлюдному пустому пространству между ними.

Особняк Уокера приближался и постепенно выдвигался из-за ангаров. Я уже видел его зубчатые серые стены, вычурные готические башенки на углах здания, белые колонны, тяжелые темные портьеры на окнах. Я не отрывал взгляд от окон, и вдруг мне показалось, как одна из портьер дрогнула. Я заволновался: в особняке нас ждали, но….

Какой будет эта встреча?

Мне уже почему-то не хотелось думать об Уокере как о добром дядюшке. Я воспроизвел в памяти те соображения, которые появились у меня за неделю полета и дополнил их впечатлениями от увиденного.

Лотта сказала, что дядя Уокер пользовался кредитом Бюро Звездных Стратегий. Я огляделся. То, что все на этой планете было построено на деньги и силами некой очень могущественной организации – не вызывало никаких сомнений. Это означало, что пять лет назад Уокер умчался от отца не “к чертовой матери”, а прямым ходом направился в Бюро.

Что было у него на уме? То, что он хотел уединиться, меня не удивляло. Настораживало то, что Уокер продолжил свою биографию ученого, тогда как, по рассказам отца, он уехал с твердым намерением никогда не возвращаться к научной работе.

Какая идея захватила его?

Или это была не идея, а чистый коммерческий расчет?

Ему удалось выбить из Бюро неограниченный, по-существу, кредит. Беспрецендентный случай для научной программы, осуществляемой всего одним человеком. Чем он их заинтересовал… или купил?

Здесь можно было сделать только два предположения.