Звездный портал

Чуточку блистающего времени между двумя

вечностями; второго шанса у нас не будет

больше никогда!

Томас Карлейль, "Герои и героическое в истории", т.5

Назавтра температура упала до минус двадцати по Фаренгейту. Земля закаменела, люди начали обмораживаться, а у Мака Эберли, пожилого фермера, зазвавшего на гребень половину своего семейства, начались боли в груди. Во время праздников погода совсем испортилась, и Эйприл неохотно признала, что придется устроить сезонный перерыв. Уплатив землекопам щедрую премию, она объявила, что работы будут возобновлены при первой же возможности. И уточнила: весной. А на следующий день разыгрался буран. В канун Нового года индекс зависимости обмораживания от скорости ветра достиг ста градусов ниже нуля.

Рассказ о находке довольно скоро вытеснили из газет более животрепещущие новости: Суперкубок, банковский скандал, связанный с жуткими историями о сексе и наркотиках, и судебное разбирательство по нашумевшему делу об убийце-маньяке.

Эйприл опубликовала результаты своих исследований, и новый элемент по традиции назвали "кэннонием". Североамериканская коллегия физиков наградила ее Спингармовской медалью, а Национальная академия наук устроила банкет в ее честь. Но долгая задержка все равно легла ей на душу тяжким грузом.

Макс вернулся в Фарго и зажил прежней жизнью, обналичивая свою новоприобретенную славу. Люди, заинтересованные в покупке, продаже или восстановлении старых военных самолетов, предпочитали "Закатную авиацию" другим компаниям. Кроме того, Макса начали постоянно приглашать в качестве оратора на различные мероприятия. Он никогда не любил говорить перед аудиторией, но приглашения подкреплялись суммами до тысячи долларов за полчаса. Так что он прошел краткий курс ораторского искусства и обнаружил, что с опытом приходят раскованность и даже умение захватить внимание публики и вызвать смех. Он произносил речи на мероприятиях Ротари-клуба, на деловых обедах, на вручении университетских наград и на собраниях "Рыцарей Колумба". Но когда он выяснил, что Эйприл получает в среднем по шесть тысяч, то поднял свои ставки и очень удивился, когда большинство заинтересованных лиц охотно пошли на его условия.

Однажды он провел выходные с отцом, и тот пришел в восторг. Впервые на памяти Макса полковник с гордостью и удовольствием представлял сына своим друзьям.

Теперь Макс всегда обедал в компании Эйприл и в один прекрасный момент обнаружил, что в его душе зреет чувство к ней. Ему пришлось сознательно подавлять это чувство, чтобы поддерживать с ней чисто деловые отношения. Макс твердил себе, что предприятие на гребне Джонсона сулит чересчур большие перспективы, чтобы идти на осложнения, вытекающие из романтических отношений с женщиной, вступившей в дело в роли его партнера. А расовые предрассудки могли еще более осложнить дело, потому что нельзя сбрасывать со счетов риск, что его ухаживания приведут к взаимному отчуждению. Тем более что она не делала никаких шагов ему навстречу. И все же когда Эйприл познакомила его с лейтенантом полиции и призналась, что питает к тому искреннюю симпатию. Макс пал духом.

Время от времени они брали "Молнию" и летали над плато. Раскопки совсем замело, о царившей на гребне лихорадочной деятельности свидетельствовали лишь конусообразные груды земли. Однажды в морозный январский день Эйприл попросила приземлиться.

— Не могу, — отозвался Макс.

— Почему? Сейл здесь приземлялась.

— Я не знаю, глубок ли снег. У Сейл был дюйм, а у нас, наверное, фут. А под ним может оказаться лед.

— Жаль.

В феврале совершенно неожиданно стало неестественно тепло, воздух прогрелся градусов до пятидесяти. Такая погода продержалась подряд несколько дней, и Эйприл приехала на машине в Форт-Мокси, захватила Ласкера и вместе с ним осмотрела раскопки. Оба они прекрасно понимали, что приступать к работам еще рано, но мысль о пассивном ожидании в течение еще нескольких недель казалась обоим невыносимой.

— Может, нам повезет, — заметила Эйприл, — и, когда чуть подморозит, можно будет продолжить работы.

Ласкер эту идею не одобрил, но Эйприл уладила дело с Лайзой Ярборо, и весенняя кампания начала набирать обороты.

Теплая погода продержалась восемь дней. Землекопы вернулись на участок, и работа закипела. Они выгребли снег из раскопа, высыпали его в каньон и начали энергично вгрызаться в промерзшую землю, методично очищая дюйм за дюймом. В результате этих усилий им удалось очистить переднюю часть купола, все такого же изумрудно-зеленого и напоминающего стекло. Ко всеобщему разочарованию, двери там не оказалось.

Они предполагали, что вход должен быть спереди, то есть на участке, обращенном к пропасти, но столкнулись с глухой стеной. Правда, оставалась еще масса работы, но из-за близости к пропасти продвижение было медленным и небезопасным.