Звездный портал

Когда Тейлору исполнилось девятнадцать, он успел запоем прочесть греческую и римскую классику, Шекспира, Диккенса, Марка Твена и целый ряд современных историков. В старших классах и в Западном Мэрилендском университете он факультативно прошел массу дополнительных дисциплин. А в 1965 году его отправили во Вьетнам, и во время своего второго патруля он получил пулю в бедро. Врачи говорили, что больше он не сможет ходить, но Тейлор прошел шестилетний курс лечения и теперь мог обойти вокруг Белого дома, всего-навсего опираясь на трость. Со временем, конечно, трость стала символом его самого и его мужества.

Он женился на своей медсестре и вложил деньги в мойку машин, вскоре прогоревшую, и в закусочную, тоже вылетевшую в трубу.

Тейлор никогда не отличался деловой хваткой, зато был щепетильно честен и всегда стремился помочь людям, попавшим в беду. В середине семидесятых, работая клерком в магазине одежды, он поддался на уговоры людей, ошибочно считавших, что они смогут вертеть им как вздумается, и возглавил окружную дорожную комиссию.

Он зарекомендовал себя на диво бдительным стражем общественных интересов и денег. За время его пребывания на этом посту несколько окружных чиновников и пара подрядчиков угодили за решетку, цены снизились, и дорожная сеть заметно улучшилась.

В палату представителей Тейлор был избран в 1986 году, а в сенат восемь лет спустя. Возглавляя комитет по этике, он провел ряд реформ, сделавших его национальной знаменитостью и вице-президентом. Через шестьдесят дней после его вступления в правящий кабинет удар вывел первого человека страны из строя, и Тейлор стал президентом согласно Двадцать пятой поправке к Конституции. А впоследствии был избран и сам.

Вся страна обожала Мэтта Тейлора, как не любила никого со времени Франклина Делано Рузвельта. Многие считали его новым Гарри Трумэном. Он обладал несколькими лучшими чертами Трумэна: несгибаемой волей в случае уверенности в своей правоте, цельностью и бескомпромиссностью, а еще стремлением изъяснять свои мысли простыми и внятными словами. Эта привычка порой выходила ему боком, как в тот раз, когда во время визита одного монарха со Среднего Востока он небрежно заметил в пределах слышимости журналистской братии, что было бы осмотрительнее припрятать серебро Белого дома подальше.

Собственную популярность Тейлор относил на счет своего высказывания: американский народ сам понимает, когда он поступает правильно, и к черту всяческие рейтинги!

— Уж такая у них натура, — говаривал он. — Когда дойдет до того, что они перестанут доверять моим суждениям, они отправят меня в отставку. Значит, туда старому сукину сыну и дорога!

О политических последствиях событий в Северной Дакоте президент тревожился на протяжении всей зимы. Советники твердили, что беспокоиться не о чем, что это очередная утка с полтергейстами, что лучше от подобных вещей держаться подальше, а на пресс-конференциях уклоняться от разговоров на эту тему. Глава государства, заговоривший о летающих тарелках, покойник. Как бы ни обернулось дело, он покойник. Именно так они и говорили, так что президент держался в стороне от событий, и вот теперь разразилась буря. Сегодня фондовая биржа рухнула на 380 пунктов.

— День уже прозвали Черной Средой, — сообщил министр финансов Джим Сэмсон, теперь изо всех сил делавший вид, что давно уже предупреждал президента о необходимости каких-либо действий.

Момент как раз выдался сложный. На планете полыхает шесть более или менее жарких войн, касающихся стратегических интересов Соединенных Штатов, не считая еще штук пятнадцати горячих точек. Третьим странам вновь грозит голод, начался очередной демографический взрыв, а ООН практически сложила руки. Переход Америки от индустриальной экономики к информационной все еще вызывает серьезные неувязки. Коррупция высших чиновников остается вечной проблемой, а политическое расслоение общества на мелкие фракции, не желающие даже общаться между собой, продолжается. Однако не все обстоит настолько плохо: торговый баланс выглядит очень даже недурно; долгая битва за снижение безудержно растущего дефицита платежного баланса наконец-то начала приносить плоды; расовая и половая сегрегация, а также сопровождающие их беды начали мало-помалу сдавать позиции; успехи медицины обеспечили людям более долгий срок здоровой жизни. Но главное — пресса относилась к Тейлору по-дружески, что, пожалуй, для политика важнее всего.

Правду говоря, заслуг Мэтта Тейлора в появлении положительных тенденций было ничуть не больше, чем его вины в тенденциях отрицательных. Зато по крайней мере он был уверен, что при любых обстоятельствах будет держать в руках крепкую экономику. А если он лишится последней, то неувязки, сопровождающие перестройку западной экономики, только усугубят ситуацию. Президенту ни за что бы не хотелось в бессильном отчаянии наблюдать, как в Америке вновь появляются полчища безработных и обездоленных. Чтобы противостоять этому, он не остановится ни перед чем.

— Да это утка, — заметил Тони Питере. — Такое время от времени случается.