Звёздный прилив

Говоря «пригодный для обитания», я выражаюсь очень мягко. Мы с Томом, Хикахи и капитаном провели много часов в поисках альтернативы, и в конце концов Крайдайки решил привести нас сюда.

Как врач, я страшусь высаживаться на такой коварной и опасной планете, но Китруп – океанический мир, а нашему экипажу, состоящему в основном из дельфинов, необходима вода, чтобы передвигаться и ремонтировать корабль. Китруп богат тяжелыми металлами, на нем есть все необходимое.

К тому же еще одно преимущество – его редко посещают. Библиотека утверждает, что планета очень давно не возделывалась. Может, галакты не догадаются искать нас здесь.

Я сказала об этом Тому вчера вечером, когда мы, взявшись за руки, смотрели, как вырастает планета в иллюминаторе каюты. Обманчиво красивый голубой шар, перевитый белыми лентами облаков. Ночная сторона тускло освещается действующими вулканами и молниями.

Я сказала Тому:

– Уверена: здесь нас никто преследовать не будет.

Конечно, я поделилась этой догадкой только с ним, и поэтому никого не пришлось обманывать. Том улыбнулся и промолчал: пощадил мое желание надеяться только на лучшее.

Конечно, они не оставят нас в покое. «Стремительный» мог уйти только по нескольким пространственным линиям, не пользуясь пунктом перехода. Вопрос лишь в том, сумеем ли мы отремонтировать корабль и улететь прежде, чем появятся галакты.

Впервые за последние дни мы с Томом смогли несколько часов побыть наедине. Мы ушли в свою каюту и занимались любовью.

Сейчас он спит, а я пишу эти строки. Не знаю, когда смогу их продолжить.

Только что позвонил Крайдайки. Он вызывает нас обоих на мостик. Вероятно, чтобы фины видели и знали, что патроны-люди рядом. Даже такой опытный астронавт, как Крайдайки, время от времени испытывает подобную потребность.

Если бы и у нас, людей, было такое психологическое убежище!

Пора заканчивать писать и будить моего уставшего спутника. Хочу еще кратко изложить, что сказал мне Том вчера, когда мы смотрели на бурные моря Китрупа.

Он повернулся ко мне, улыбнулся своей необычной улыбкой – как всегда, когда мыслит иронично, – и просвистел на дельфиньем языке тринари краткую хайку:

Звезды дрожат от бури,
Вода ревет от грома —
Но разве мы промокли, любовь моя?

Я рассмеялась. Иногда мне кажется, что Том наполовину дельфин.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ПЛАВУЧЕСТЬ

Все ваши лучшие дела должны быть записаны на воде...

Фрэнсис Бомонт и Джон Флетчер

1. ТОШИО

Фины тысячелетиями смеялись над людьми. Люди всегда казались им ужасно смешными. То, что люди вмешались в их генетику и научили инженерии, нисколько не повлияло на это отношение.

Фины по-прежнему наглецы.

Тошио смотрел на маленькую инструментальную панель своих морских саней, делая вид, что проверяет показания глубиномера. Сани двигались на глубине десять метров. Никаких поправок вносить не нужно, но Тошио сосредоточился на панели, когда к нему подплыл Кипиру – несомненно, собираясь отпустить новую шутку.

– Маленькие Руки, свистни! – Гладкий серый дельфин сделал справа от Тошио «бочку» и подплыл поближе, небрежно взглянув на него. – Насвисти нам мотив о кораблях, и космосе, и возвращении домой!

Голос Кипиру, резонируя во множестве полостей его черепа, напоминал звук фагота. Но дельфин с таким же успехом мог имитировать гобой и саксофон.

– Ну, Маленькие Руки? Где твоя песня?

Кипиру говорил так, чтобы слышали все остальные. Прочие дельфины плыли тихо, но Тошио знал, что они слушают. Он радовался, что Хикахи, командир экспедиции, находится впереди, в разведке. Было бы гораздо хуже, если бы Хикахи оказалась рядом и приказала Кипиру оставить юношу в покое. Слова Кипиру ничто по сравнению с позором – его, Тошио, защищают, как беспомощного ребенка.

Кипиру лениво перевернулся вверх брюхом около саней и легкими движениями плавников удерживался рядом. В хрустально чистой воде Китрупа все странно преломлялось. Похожие на кораллы вершины металлических островов-холмов мерцали, как горы, сквозь дымку в конце длинной долины. С поверхности свисали длинные нити водорослей.

Серая шкура Кипиру фосфоресцировала, острые как иглы зубы в его длинной узкой V-образной пасти блестели с насмешливой жестокостью, которая кажется преувеличенной... если не водой, то воображением Тошио.

Как фин может быть таким злым?

– Споешь нам, Маленькие Руки? Спой нам песню, на которую мы могли бы купить рыбной похлебки, когда наконец улетим с этой так называемой планеты и окажемся в дружественном порту! Свисти, чтобы спящим приснилась Земля!

В ушах Тошио, перекрывая негромкий гул очистителя воздуха, загудело от замешательства и неловкости. Он был уверен, что сейчас в любой момент Кипиру перестанет звать его Маленькие Руки и пустит в ход другое придуманное им прозвище – Великий Мечтатель.