Звездный шлюз

«Но ведь это же фашизм!» воскликнул я. «Избранные, неизбранные, высшая раса, низшая… А как же общечеловеческие ценности?»

Кожухов рассмеялся.

«Не будь наивным», сказал он. «Ценности ценностями, а реальность реальностью. И реальность такова, что с твоим альтер-эго придется вести переговоры. Ты — сильнейший наш боец, но у него целая армия твоих клонов. И у каждого из них есть доступ на Вудсток, все они прошли через Броун, каждый из них может за пару дней закачать себе в мозги любое знание. Даже если мы будем продолжать наш текущий курс, все равно нам придется создавать армию клонов. Те три столкновения, что были у нас — всего лишь разведка боем. И мы, и они сделали одну и ту же ошибку — попытались спрятаться от врага в крепости. Но в этом мире не может быть крепостей. В каждую крепость ведут по меньшей мере два неохраняемых входа. Теперь твои клоны рассредоточатся и с нашей стороны война станет невозможна. Но они все равно смогут нападать на наши стройки. У нас есть что защищать, а у них нет. Наши действия будут обречены на провал».

«Предлагаешь сдаться?» спросил я.

«Необязательно», ответил Кожухов. «Точно могу сказать только одно — нам придется пойти на массовый мейоз. Я и раньше обдумывал этот вариант. Неприятно, конечно, расставаться с родным телом, но я не вижу альтернатив. Без постоянного доступа к Вудстоку всех заинтересованных лиц мы будем парализованы».

«А чем поможет доступ к Вудстоку? Технология строительства нанозавода у нас и так уже есть».

«Она есть у тебя и у трех твоих клонов».

«Трех?» переспросил я. «Их же было двое. Или меня ты тоже считаешь?»

«Теперь их трое», сказал Кожухов. «Они решили, что работы слишком много для двоих, и сделали третьего. Надо будет — сделают четвертого».

«Тогда зачем тебе я? Мы-два говорил, что я больше не представляю для тебя ценности. Получается, он был прав».

«Ты зря себя заводишь «, сказал Кожухов. «То же самое можно сформулировать иначе. Например, так: все твои клоны представляют для комитета одинаково большую ценность».

«И ни один не является незаменимым».

«Тебя это обижает?»

«Не обижает, но…»

Кожухов немного помолчал и заговорил, осторожно подбирая слова:

«Ты пойми, альтернатив действительно нет. Когда нанозавод строится в одном месте, его можно обнаружить и уничтожить. Но когда он строится сразу в тысяче мест, хотя бы одну стройку обязательно удастся довести до конца».

«Нанозавод нельзя строить сразу в тысяче разных мест. Нужно специальное оборудование, сырье…»

«Это все решаемые вопросы», заявил Кожухов. «Покопаемся в памяти Вудстока, найдем какие-нибудь другие технологии, для которых специального оборудования не нужно. Когда доступ к Вудстоку будут иметь не четыре субъекта, а несколько тысяч, процесс пойдет быстрее».

«И получится у нас в точности то, о чем говорит мое альтер-эго», резюмировал я. «Избранные с доступом на Вудсток и терминалом в голове, и неизбранные, на которых всем наплевать. Отличие от американцев будет только одно — у нас будет нереализуемая мечта построить нанозавод».

И тут мне пришла в голову идея.

«Слушай!» воскликнул я. «А если в американских телевизионных новостях покажут сюжет о том, что эпидемия чумы поддерживается искусственно? Если подобрать качественный компромат, чтобы не было сомнений…»

Кожухов презрительно хмыкнул.

«Не получится», сказал он. «В лучшем случае ни случится ничего, а в худшем — начнется массовая паника со стрельбой. Твои американские клоны для таких фокусов неуязвимы. Чтобы укрыться от любой атаки, достаточно просто поменять тело. У них нет ничего, что нужно защищать, кроме самих себя. И в этом их сила».

«Так что же? Сдаваться?»

«Я подумаю», неуверенно сказал Кожухов. «Может, и придумается какая-нибудь альтернатива…»

«Думай», сказал я.

И оборвал связь.

7

Я проспал весь день, а вечером позвонил Кожухову, но Сеть сообщила, что абонент недоступен. Потом я позвонил Драконтресту и услышал тот же ответ. В отчаянии я позвонил Саре Остермайер и снова услышал то же самое. А больше я и не знаю никого, кому можно позвонить по Сети и узнать, что случилось. Хотя нет, одного знаю. Подполковник Василий Зильберман. В марте он был дежурным оператором на первом планетарном узле Земли, просуществовавшем то ли две недели, то ли вообще неделю, уже и не помню.

«Слушаю», раздался в моей голове голос Зильбермана. «Кто это?»

«Это… гм… духовный гибрид Андрея Сигова, Даши Лужнецкой и Миши Сабалина».

Зильберман надолго замолчал, переваривая услышанное. Я торопливо продолжал:

«Мне нужно выяснить, что случилось с Кожуховым и с Самохиным. Я им звонил, но Сеть каждый раз говорит, что абонент недоступен. И Сара Остермайер тоже недоступна. Может, вы что-нибудь знаете…»

«А я-то откуда знаю?» ответил Зильберман вопросом на вопрос. «Начальство мне не докладывает, что оно делает и почему оно недоступно. И про всякие духовные гибриды мне тоже никто ничего не говорил».