Звездный шлюз

А может, это не инстинкты? Может, это подступает шизофрения, о которой говорил Вудсток? Может, мой мозг настолько переполнился неусвоенной информацией, что уже не способен нормально функционировать? Может, мне пора лечиться?

Уж очень бредово выглядят наши с Дашей последние действия. Поговорили с Блубейком, решили, что сделали достаточно, начали обсуждать, куда лучше отправиться отдохнуть, пока на Земле будет происходить финальная фаза разборок, и тут сработал инстинкт. Нельзя стоять в стороне, пока стая в опасности.

«Но мы ничего не сможем сделать!» говорит разум.

«А мне наплевать», отвечает инстинкт.

И на сцену выходит то, что дедушка Фрейд называл умным словом «сублимация». Даша внезапно вспомнила о родной маме, о которой давно забыла, а я ни с того ни с сего бросился грудью на амбразуру, решив поучаствовать в эвакуации женщины, которую ни разу не видел и встречи с которой, честно говоря, побаиваюсь. А потом спонтанно задуманная операция обломилась самым идиотским образом и что сказала Даша?

— Давай отправимся в путешествие, — сказала она. — А маму мы спасем как-нибудь потом.

Здрасте, приехали! А к чему тогда были все эти причитания на тему «моя бедная мама»? Правильно говорил Цой: «мама, я знаю, мы все сошли с ума». Но эти слова хорошо воспринимаются только тогда, когда ты уверен, что ты-то уж с ума не сойдешь ни при каких обстоятельствах. А вот когда ты балансируешь на грани безумия, они воспринимаются совсем не так хорошо. Жутковато они воспринимаются.

Но вернемся, однако, к нашим баранам. Что я хотел сейчас сделать? Ах да, поговорить с Кожуховым, не собирается ли он покинуть Габова и примкнуть к нашей странной компании спасителей человечества. Сдается мне, я и вправду с ума схожу. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что он мне ответит на это предложение.

Кстати! Каким терминалом пользовался Кожухов, когда перемещался с Сорэ на Румылв? Насколько я помню, на всей Сорэ нет ни одного терминала, на эту планету можно прийти и вернуться обратно, но ее решительно невозможно использовать в качестве промежуточного узла путешествия. Тогда как вся габовская команда переправилась на Румылв? Может, кухонные шкафы Сорэ все-таки умеют собирать терминалы Сети?..

Нет, с Кожуховым я разговаривать не буду. И ни с кем я не буду сейчас разговаривать и вообще ничего делать я не буду. В таком состоянии, как у меня сейчас, лучше не делать ничего, потому что, что ни начинай, ничего хорошего из этого не получится. И свадебное путешествие по провинциям белого королевства тоже ничего не изменит. Нам надо смотаться на какую-нибудь благоустроенную планету, где можно собраться с мыслями и хоть чуть-чуть уменьшить накал страстей в собственной душе. Что мне сейчас будет по-настоящему полезно, так это встретить какого-нибудь джедая Йоду, который научит меня обуздывать темную сторону Силы и всегда сохранять душевное спокойствие, что бы ни происходило.

Ну что ж, попробуем.

Я обратился к Сети и сформулировал запрос:

«Информация о планете, на которой можно успокоиться и собраться с мыслями».

«Поисковая система временно недоступна», ответила Сеть.

Твою мать! Ну что же это такое?! Мне вдруг захотелось сделать что-нибудь безумное — начать со всей дури долбить кулаками по перилам, выбросить с балкона какое-нибудь кресло или вообще поджечь этот чертов дворец к чертовой матери. Но я не сделал ничего подобного, я просто сел на пол, привалился спиной к стене и заплакал. Взрослому мужчине не положено плакать, считается, что это стыдно, я понимаю, что в этом запрете нет никакого смысла, но от условных рефлексов, вложенных родной культурой, никуда не деться. Знаешь, что плакать нельзя, но не можешь остановиться и от этого тебя одолевает еще более сильная жалость к самому себе и тихие слезы превращаются в самую настоящую истерику, громкую и отвратительную.

16

Когда Даша вернулась в опочивальню, я уже успокоился, только глаза были красные, но я надеялся, что Даша этого не заметит. Даша заметила.

— Что случилось? — спросила она.

В ее ауре явственно чувствовался испуг.

— Ничего, — сказал я. — Просто одолело плохое настроение. Депресняк.

Даша вздохнула.

— Ну вот, — сказала она. — Я думала, что я первая раскисну, а тут вон как вышло. Не зря пишут в глянцевых журналах, что мужчины только кажутся сильными, а как припрет…

Я решительно помотал головой.

— Дело не в этом, — сказал я. — Когда мужика припирают в угол, он звереет и дерется до конца. А вот когда все плохо, но морду бить некому, вот тогда мужик и раскисает.

— Не раскисай, — сказала Даша. — Сейчас мы с тобой отправимся в санаторий и пройдем курс психологической реабилитации.

— Не получится. Я уже пробовал подобрать подобное заведение, но поисковая система не работает.

— С чего это вдруг? — удивилась Даша. — Яхры атаковали Румылв?

А ведь эта мысль мне в голову не приходила… Нет, вряд ли.

— Не каркай, — сказал я.