Звездный скиталец

- Герр Симмонс! - Дюммель стоял рядом с креслом, вытянув руки по швам. "Началось!" Симмонс резко оглянулся.

- Ну, что еще?

- В ваших руках судьба великой немецкой нации, герр Симмонс.

- Ну это вы бросьте! Нашли фюрера!

- Само провидение...

- Бросьте, вам говорят! - жестко оборвал Симмонс. Немец замолк, но продолжал есть шефа глазами. - Знаю, куда вы гнете. Так вот: не родился еще на свет человек, который заставил бы меня сделать что-то против моей воли.

- Но я...

- Молчать! - рявкнул Симмонс. - И не смейте ставить меня в один ряд с вашим плюгавым ефрейтором!

- К-к-каким ефрейтором? - оторопел Дюммель.

-Прекрасно знаете, каким! - забылся Симмонс. - С Гитлером! Великая нация, видишь ли! Стадо безмозглых баранов, с которым психопат Шикльгрубер развязал мировую войну!

- В-вы несп-п-праведливы, герр...

- Молчать, вам говорят! Тоже мне, Зигфрид-завоеватель!

"Все в одну кучу! - Симмонс мысленно усмехнулся. - Представляю, какой у него сейчас ералаш в башке. Осталось еще по самолюбию пройтись и, пожалуй, хватит".

- Вы, барон, в бухгалтерские книги почаще заглядывайте. Отрезвляет, знаете ли. А еще лучше принесите-ка их сюда.

- Все? - вытаращил глаза немец.

- За последние полгода. И ступайте гулять. Поостыньте да поразмыслите на досуге, пока я тут вас ревизовать буду.

Симмонс знал, что наносит Дюммелю смертельную обиду: в чем угодно можно было обвинить пунктуального немца, только не в отсутствии скрупулезности, и уж что-что, а бухгалтерский учет был в идеальном порядке. Но знал он и другое: из головы барона надо во что бы то ни стало выбить мысль о Ледовом побоище, пока она не переросла в навязчивую идею.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

"Золотое колечко у пэри во рту"

"Извош" Джума сгорбился на передке фаэтона, машинально подергивая поводья. Лошаденка, лениво покачивая головой, плелась по улице, безразличная ко всему и вся. День выдался хуже некуда: с утра Джума торчал возле базара, но желающих нанять фаэтон было немного, да и те, окинув взглядом старую с облупившейся краской и продавленными рессорами колымагу с убогой клячей в оглоблях, решительно проходили мимо: пешком скорее доберешься, чем на такой развалине. Наконец в воротах базара показался тучный офицер с обвислыми бурыми усами и бордовым носом в помятом неопрятном мундире и, сжимая в руке вяленого, леща, огляделся по сторонам. Джума живо сорвался с места, приглашающим жестом указал на фаэтон.

- Ассалому-алейкум, таксыр! Куда едем?

- В штаб, - буркнул офицер, забираясь в фаэтон, но когда проезжали мимо шапкинского питейного заведения, раздумал, ткнул Джуму в спину лещом. - Останови, малайка. Подождешь меня тут.

- Хоп, таксыр.

Ждать пришлось долго. Наконец офицер вышел из кабака без фуражки, в распахнутом мундире и, пошатываясь, побрел мимо.

- Таксыр! - взмолился Джума. Офицер окинул его взглядом мутных глаз, не узнавая. Рыгнул.

- Чего тебе, киргизское мурло?

- Дальше чатай едем?

- Куда дальше?

- Куда надо.

- Некуда мне ехать. Приехал. - Офицер покачнулся, мотнул головой. Предложил неожиданно: - Хочешь, озолочу?

"Шайтан их разберет, этих русских, - с тревогой подумал Джума, - то за медяк удушить готовы, то - "озолочу". А вдруг и правда расщедрится? С пьяными - чего не бывает?".

Решил испытать судьбу.

- Хочу!

Офицер выгреб из кармана пригоршню монет, кивнул фаэтонщику:

- Держи.

Предвкушая удачу, Джума подал сложенные в лодочку ладони. Офицер коротко размахнулся и ударил его в лицо. Брызнула кровь из разбитого носа, покатился по земле малахай.

- Еще? - злорадно ухмыльнулся офицер. Джума молча подобрал малахай и, не оглядываясь, побрел к фаэтону.

- Стыдно, ваше благородие! - прозвучал за спиной чей-то возмущенный голос. - За что человека обидели?

- "Человека!" - заржал офицер. - Нашел человека! Иди похристосуйся!

Зажимая ладонью кровоточащий нос, Джума подошел к фаэтону и стал отвязывать поводья.

- Постой, малый!

Фаэтонщик оглянулся. Доставая на ходу платок из кармана просторной куртки, к нему шел русский парень лет двадцати-двадцати пяти. "Тронет, головой ударю! - с решимостью отчаянья подумал Джума. - Будь что будет!" - Он снял малахай и набычился, глядя на приближающегося налитыми кровью глазами. Тот понял его состояние, улыбнулся обезоруживающе:

- Не бойся.

Голос звучал виновато и ласково. Джума почувствовал, что вот-вот заплачет, хлюпнул носом и взобрался в фаэтон.

- Постой, куда же ты? - окликнул его русский, но Джума упрямо мотнул головой и хлестнул лошадь вожжами. Та, всхрапнув, присела на круп, рванула с места размашистой рысью.

- Лови-держи-догоняй! - от души веселился офицер. - Ату его! Ату-ту!

На окраине Ново-Ургенча Джума остановил лошадь возле неширокого канала Киргиз-яб, привязал поводья к стволу старой корявой яблони и огляделся. Неподалеку за решетчатой оградой белело высокое здание под зеленой железной крышей. На воротах поблескивала черная с золотом прямоугольная доска. За воротами радужно переливался цветник с фонтаном посредине. Вокруг кудрявились молоденькие фруктовые деревья.