Звездный скиталец (С иллюстрациями)

Ну, а если говорить всерьез, то ему стало действительно не по себе, когда двое суток спустя он ночью тайком проник в крытый загон для скота, где под охраной томились в ожидании своей участи разоруженные красноармейцы, и, предложив Строганову свою помощь, услышал в ответ:

— Пошел ты знаешь куда?!

Теперь, задним числом, сопоставляя факты, он обнаружил нечто общее в поведении Айдос-бия, Савелия и Строганова. Нечто, не поддающееся пониманию, ломающее все его представления о здравом смысле и элементарной логике.

Трое этих, казалось бы, совершенно разных и абсолютно непохожих друг на друга людей, обладали способностью сохранять в критических ситуациях поразительное присутствие духа и неистовое стремление до конца идти выбранным путем даже тогда, когда этот путь вел их к верной гибели.

Вероятно, они заблуждались, но было в их заблуждениях что-то грандиозно величественное и неотвратимое, как смена дня и ночи или времени года.

И теперь, жмурясь от мыльных хлопьев и остервенело обдирая себя мочалкой, Симмонс с раздражением ловил себя на том, что восхищается этой их способностью и в душе им завидует, ибо сам он этой способностью не обладал.

Все еще жмурясь, Симмонс наощупь отыскал рукоятку и включил душ. Упругие холодные струи воды успокаивающе защекотали кожу. Симмонс сполоснул лицо и открыл глаза.

«Ну и вид! — с досадой подумал он, разглядывая в зеркале, вмонтированном в стену, свою заросшую щетиной физиономию. — Бродяга бродягой».

Он взял с полочки бритвенный прибор и провел лезвием от виска к подбородку. Неширокая полоска гладкой матовой кожи казалась инородной, не имеющей никакого отношения к его лицу.

«Бродяга, — он покачал головой. — Точнее не скажешь. Звездный скиталец. А почему звездный? Просто скиталец тебя не устраивает?»

Он добрился, еще раз окатил себя холодной водой, вылез из ванны и открыл сток. В трубе заклокотало, захрипело. Симмонс поморщился: ванная, конечно же, была далека от совершенства. Он перевез ее частями из XX века. Забираться дальше не рискнул. С прошлым было покончено, так он по крайней мере думал тогда, и появляться в близких к его реальности столетиях без особой нужды не стоило. «Не хочу оглядываться», — отшутился он, когда Эльсинора однажды пожурила его за ванную комнату. — «Почему?» — поинтересовалась она. — «Потому что не оглядывается тот, кто устремлен к звезде. Знаешь, кто это сказал?» — «Нет», — она пожала плечами. — Леонардо да Винчи». — «И к какой же звезде ты устремлен, если не секрет?» — «К звезде пленительного счастья!» — буркнул он и поспешил переменить тему.

Сейчас, вспомнив этот разговор, он мысленно усмехнулся: вот и ответ на вопрос, почему скиталец-звездный. А вообще, какое все это имеет значение? Симмонс вздохнул и достал из стерилизатора чистую одежду.

Эльсиноры не было. Симмонс торкнулся в спальню — заперта. Дверь в коридор тоже не открывалась.

«Может, и к лучшему, — подумал Симмонс и достал времятрон. — Чертов бал! Добывай теперь техника, возвращайся на неделю назад, ищи нужные записи».

Он повозился с настройкой и надавил на пусковую кнопку. Несколько минут в комнате было пусто. Мерно тикали часы на стене. Еле слышно попискивала люминесцентная лампа под потолком.

Внезапно посредине комнаты материализовался Симмонс и рядом с ним длинноволосый субъект в сабо, зауженных до неприличия джинсах и рубашке с погончиками. Субъект держал в руках щегольский чемоданчик и испуганно озирался по сторонам.

— Успокойся, Петя! — Симмонс похлопал субъекга по спине, подтолкнул к креслу. — Садись. Может, выпьешь с дорожки?

— А что у вас имеется? — поинтересовался Петя.

— Все имеется, — заверил Симмонс. — «Столичная», «Наполеон», «Белый аист», шотландский виски, джин с тоником.

— «Столичной», пожалуй, — поколебавшись решил Петя. — Граммов полтораста.

— Сейчас организуем. — Симмонс вышел в соседнюю комнату и вернулся с бутылкой водки, стаканами и лимоном на блюдечке. Налил гостю доверху, себе — чуть-чуть. Чокнулись, выпили, закусили лимоном.

— Это, значит, где мы теперь находимся? — спросил Петя, смачно обгладывая лимонную корочку.

— В девятнадцатом веке, — буднично пояснил Симмонс. — В Хивинском ханстве.

— А это где такое? — без особого энтузиазма поинтересовался гость.

— В Средней Азии. Но это неважно. Давай к делу.

— Давайте, — кивнул Петя.

— Верди у тебя с собой?

Петя кивнул.

— Что именно?

— По вашему списку, — гость презрительно хмыкнул. — «Аида», «Риголетто», «Дон Карлос».

Он достал из кармана смятую бумаженцию, расправил и продолжал уже по тексту:

— «Травиата», «Сила судьбы», «Трубадур», «Бал маскарад», «Фальстаф», «Отелло». Тридцать кассет. Ну и работенку вы мне задали! Чего только я от меломанов не наслушался! Обхохотались, хмыри! Опять же бабки немалые потрачены.

— Смеется тот, кто смеется последним, — напомнил Симмонс. — А насчет бабок договорились: сколько пожелаешь, в любой валюте.

— Это вы серьезно? — насторожился гость.

— Серьезнее некуда. У меня этого добра куры не клюют. Пойдем в дискотеку, аппаратуру посмотришь.

Симмонс отпер ключом дверь и, пропустив гостя в коридор, вышел следом.