Звездный свет

Пайк немного подумал, потом сказал:

– Что ж, все вроде получается складно, но ты так и не сказал мне, почему тебе нужен я. Почему ты не хочешь провернуть все сам? Ведь дело-то вроде легкое.

Забыв о том, что Пайк опасен, как гремучая змея, Бэллард раздраженно сказал:

– Ну ты и недоумок! Я что, могу сам себя называть Кейдом Рэмзи? Возчик и охранник должны услышать его имя, чтобы потом дать показания именно против него. Ты что, сам не мог до этого додуматься? Одно слово – недоумок.

Бэллард даже не заметил, как Пайк выбросил вперед свою огромную ручищу. Мощные пальцы так стиснули горло Джармана, что у него глаза полезли на лоб.

– Кого это ты называешь недоумком, ты, мозглявый скунс? Да я сломаю твою поганую шею, как цыплячью кость, слышишь?

Бэллард даже не попытался ударить Пайка, боясь, что от этого станет только хуже. Задыхаясь и беспорядочно махая руками, он попробовал выдавить из себя извинения и попросить пощады, но с его губ сорвался лишь слабый булькающий звук.

Наконец Пайк отпустил его, оттолкнув при этом так сильно, что Бэллард упал со стула, держась рукой за горло и судорожно хватая ртом воздух.

– Я рассмотрю твои предложение, – невозмутимо сказал Пайк, наливая себе из бутылки. – Но смотри, больше не распускай язык. А теперь давай повтори мне все сначала. Прежде чем я решусь идти с тобой на дело, мне надо убедиться, что ты точно знаешь, как его обтяпать.

Лайман положил перо на стол и подвинул бумагу Сэм:

– Все. Теперь «Счастливый олень» твой.

Сэм взглянула на документ, по которому и здание, и земля, на которой оно находилось, становились ее собственностью. До этого момента у нее не было ничего своего, кроме разве что одежды, которая была на ней надета.

– Лайман, ты уверен в том, что поступаешь правильно?

Она вгляделась в его лицо. Если она увидит в его глазах хоть тень сомнения, то откажется от сделки.

– Совершенно уверен.

– Тогда хотя бы позволь мне заплатить тебе больше.

– Ты заплатила мне как раз столько, во сколько мне обошлись земля и доски, из которых я построил этот дом. Я получил назад то, что вложил в дело, и, по-моему, это справедливо.

Сэм покачала головой:

– Нет, Лайман. Ты не только построил «Счастливый олень», ты сделал его одним из самых прибыльных заведений в Пристройке Дьявола. Хотя ему тут и не место, потому что это салун и казино, а не публичный дом. Во всяком случае, его первый этаж.

И Сэм с удовольствием подумала о том, как выкинет со второго этажа Луретту и работающих на нее шлюх. Лайман поднял свой стакан с ржаным виски.

– Что бы ты ни говорила, я не изменю своего решения. У меня болезненное пристрастие к игре, Сэм. Если я здесь останусь, то опять проиграюсь и разорюсь.

Она накрыла его руку своей:

– Ты можешь остаться работать здесь барменом. Не уезжай, Лайман. Ты мне нужен.

– Нет, не могу. Я соскучился по Техасу, и мне хочется в родные места. Мне много не надо – были бы только крыша над головой и какая-нибудь еда. Я как рассуждаю: если у меня ничего не будет, то мне и нечего будет проиграть. И тогда уж не важно, тянет меня к картам или нет. А что до того, что я будто бы тебе нужен, то это не так, Сэм. – И он с нежностью ей улыбнулся. – Ты можешь отлично обойтись и без мужчины. Так что кончай обо мне беспокоиться и начинай работать, чтобы превратить «Счастливый олень» в такое же шикарное заведение, как «Аламо». Уверен, это тебе по плечу.

После того как он ушел, спеша на дневной поезд на Салину, Сэм осталась в салуне одна и принялась бродить по залу, думая о том, что и как она здесь переделает. В голове у нее навязчиво вертелись слова Лаймана: «Ты можешь обойтись и без мужчины». Он не прав. Ей как воздух нужен был мужчина, но не любой, а только один – Кейд Рэмзи. И если они встретятся вновь, она ему это скажет.

Может быть, он, несмотря на все свое упрямство, все-таки признается, что любит ее, и попросит выйти за него замуж? Если это случится, она уйдет из казино и станет его женой. Но просто бросить работу для того, чтобы сидеть и ждать, пока он соблаговолит ее навестить, – нет, на это она не согласна. Она потому и решила сбежать из Парижа, что не хотела вести жизнь содержанки. Если бы она согласилась на это, то стала бы ничем не лучше такой шлюхи, как Луретта.

Кстати, о Луретте. Надо будет сейчас же выставить вон ее и ее девиц.

Сэм поднялась на второй этаж и постучала в дверь ее комнаты.

– Чего тебе надо? – с вызовом спросила Луретта, открыв дверь и запахнув на мясистой груди ярко-красный атласный халат. – Ты что, забыла, что я работаю ночью и мне не нравится, когда меня будят днем?

– Я как раз по этому поводу, Луретта. Ты больше не будешь здесь работать. – И Сэм протянула ей купчую, которую подписал Лайман. – Как видишь, теперь «Счастливый олень» принадлежит мне.

Глаза Луретты сузились.

– Я знала, что ты это сделаешь, и знала почему. Это все из-за него. Из-за Кейда. Тебе не хочется, чтобы я здесь жила, потому что тебе известно, что он приходил ко мне. Ты ревнуешь.

В том, что она сказала, была доля правды, но Сэм не собиралась этого признавать. И у нее не было настроения спорить.