Звездный удар

— Одна из сотрудниц КГБ, искушенная в подобных делах, исследовала потолок в женской казарме. Без специального оборудования обычный осмотр не дал никаких результатов. Ни проектора, ни приспособлений.

— А президент и Генеральный секретарь? Это были актеры?

— Если и так, то очень хорошие.

Шейла скрестила щиколотки.

— Кое-что из сказанного Толстяком не выходит у меня из головы: его слова о болванах, которые смотрят в небо с миллиардами звезд и галактик и думают, что они одиноки. Вы знаете, он прав. Только дурак может настаивать на том, что мы единственные разумные существа во Вселенной.

— Но почему сейчас? — требовала ответа Светлана. — Почему они выбрали именно данный момент, чтобы появиться?

Шейла воздела руки.

— Если предположить, что история Ахимса правдива, возможно, они знают что-то, чего не знаем мы. Может быть, мы слишком близко подошли к концу? Может быть, они могли появиться только сейчас? — Шейла задумчиво посмотрела на Светлану. — Может быть, они спасают нас от взаимного уничтожения?

* * *

Когда Мэрфи проревел: «Берегись, комми!» — случились две вещи, которых он вовсе не ожидал. Во-первых, его рев был немедленно переведен на русский. Во-вторых, советский десантник вздрогнул и поперхнулся, роняя апельсиновый сок, который он достал из отделения с прохладительными напитками.

Мэрфи стоял перед ним с ножом в руке. Потом он опустил руку. В конце концов, безопасности Западного содружества не убудет от стакана апельсинового сока, и не важно, с какой скоростью он исчезает в глотке русского.

Все еще кашляя, русский уставился на него.

— Ты что, озверел?

— А что ты тут делаешь втихаря среди ночи?

Парень усмехнулся, тыльной стороной руки вытирая рот и стряхивая капли сока с пальцев.

— То же самое я могу спросить и у тебя, американец.

Мэрфи слегка улыбнулся.

— Меня привел сюда желудок. Он абсолютно пуст.

Русский посмотрел на апельсиновый сок, капающий с молочных пакетов и пластиковых бутылок.

— Мой тоже.

Как они это делают? Перевод звучал откуда-то сверху, из воздуха.

Русский нахмурился, оглядываясь по сторонам.

— Даешь дембель!

— Что?

Он махнул рукой в сторону стены.

— Не понимаю. Я только сказал то, что мы привыкли писать на казарменных стенах. Мне показалось, что я сказал это по-английски.

— Да, парень, дело дерьмо.

Русский опять закашлялся и слизнул с подбородка каплю апельсинового сока.

— Ты что, собираешься этот ножик использовать?

— А? Нет. Думаю, нет. — Он взглянул на лезвие. — Вроде бы нет, если ты пришел сюда за соком.

— Может быть, и за бутербродом. Или за парочкой. А ты что думал?

— Что ты собираешься подсыпать в пищу яд.

Русский заморгал, потом улыбнулся.

— А знаешь, ты что-то не очень любезен для американца. Здесь я тоже должен есть что-то, понимаешь? Ты выглядывал из окна? Подумай, разве здесь есть продовольствие?

Мэрфи подумал.

— Ну, у нас есть здесь склад.

Русский все еще не отошел.

— Больше всего на свете мне хотелось бы отнять у тебя этот ножик и посмотреть, как устроены твои внутренности. Но майор Стукалов приказал не задирать американцев. Ну а если это самозащита?

Мэрфи усмехнулся.

— Мне бы тоже очень хотелось, но у меня тоже приказ.

Русский пожал плечами.

— Ну что ж, коли мы люди подневольные и твой желудок тебя беспокоит, почему бы тебе не положить ножик на место? Мы сможем сообща обшарить этот капиталистический рай.

Губы Мэрфи расплылись в широкой улыбке.

— Знаешь, Иван, мне нравятся твои манеры.

— Меня зовут Маленков. Лейтенант Николай Маленков.

— Лейтенант Бен Мэрфи. — Он развернулся, высунул язык, примериваясь, и метнул нож. Лезвие вонзилось в стену, застряло в бетоне и замерло. Нож вяло повис.

— Что это? — Маленков держал в руке флягу.

— Моча. Американское пиво. Выпей и поймешь. Посмотрим, что здесь есть. — Мэрфи держался в отдалении, обшаривая полки. — Здесь, смотри, ветчина. Черная рожь. Мушиные яйца.

— Что?

— Ух, майонез. Извини, думаю, переводчик не справляется. Вот, о-го-го! «Гиннесс»!

— Что?

— Держись, парень. Хорошее пиво. Ирландское. Кое-кто на этом айсберге понимает, что такое жизнь.

— Ну, достаточно, а то у меня ноги мерзнут в этом холодильнике.

С полными руками они вышли и разложили награбленное на разделочном столе.

— Ну, кто-то из нас должен все это нарезать. Кому можно доверить нож? — Мэрфи переводил взгляд с русского на еду и обратно. Маленков отломил кусок хлеба.

— Ладно, если мы убьем друг друга, нас обоих пошлют в штрафные батальоны.

— Как они это сделают, если мы будем трупами?

— Ты не знаешь майора Стукалова, он найдет выход.

— Похоже на Даниэлса.

Маленков рассмеялся с набитым ртом.

— Значит, во всех армиях офицеры одинаковы. Ну давай режь жратву. Ты уже имел дело с ножом, а у меня только один кусок.

Они сидели на столе, ели и тайком разглядывали друг друга.

— Если я поклянусь, что я не служу в ГРУ, ты мне скажешь, почему мы здесь? Они вытащили нас из боя, отвезли в Москву, а потом сюда. Что все это значит? Виктор все твердит, что это как-то связано с пришельцами.

— Даниэлс тоже.

— Ты веришь этому?

Мэрфи пожал плечами.