Звездный вирис (сборник)

Окна выходили в сад, раскинувшийся с задней стороны дома. Мы закрыли окна шторами, чтобы нам можно было снять очки. Перед дверью мы тоже повесили множество штор, чтобы, входя и выходя, не впускать слишком много света. Пока мы ждали, когда принесут пищу, я рассматривал мебель, украшенную ручной резьбой и сделанную из какого-то приятного на ощупь темно-коричневого вещества. Роскошь, какую я раньше не мог даже себе представить. С непривычки сразу было даже и не сообразить, что это ведь и есть роскошь. Я уверен, что ни Грейл, ни Хассманн, ни Бек на нее даже не обратили внимания. Мне даже стало интересно, есть ли в Клиттманне такая обстановка у магнатов и членов совета, но долго об этом я думать не стал. Мои товарищи, как и я, с рождения приучены воспринимать только серые свинцовые тона.

— Кто-то идет, — предупредил Грейл.

Шторы зашевелились. Я вынул пистолет. Хотя все должно быть нормально, но снаружи на посту в шлюпе оставался Рит.

В затемненную комнату вошли три женщины и робко остановились.

Я сразу понял, что это женщины. Их тела имели выступы там, где положено. Да и лица их имели еще более ранимый вид, чем у мужчин, и были, как обычно у женщин, более оживленны, мягче и полнее.

Женщины держали в руках миски. Вождь сказал что-то женщинам и указал им на стол. Они поставили для каждого из нас по миске. Вождь удалил женщин, сел, показал нам наши места и принялся есть.

От идущих от мисок запахов я чуть не потерял сознание. Я никогда раньше не чувствовал такого запаха: на Каллиболе пища никакого особого запаха не имеет. Эти запахи были так насыщенны, так густы, так сильны, что, казалось, сквозь ноздри проникают в самую душу.

Мы сели перед мисками.

— Эй, — прошептал Рит. — А что если они нас отравят? Вы же знаете, как это просто — изготовить отравленный протеин.

— Не бойся, — ответил алхимик, держа миску в руках. — С природными тканями так не сделать. — Он втянул носом аромат. — Вот это настоящая алхимия!

— Во всяком случае, он это ест, — заметил я, глядя на землянина.

Мы посмотрели на него, чтобы уяснить, что нам делать. Пища была горячей и состояла из кусочков протеина, плавающих в густой жидкости. Рядом были дополнительно положены плоские куски какого-то пористого вещества, по текстуре немного напоминающего привычные для нас протеиновые бруски. Землянин вылавливал из миски твердые куски руками, а в жидкость макал пористые куски.

Мы начали есть так же, и через несколько секунд были уже совершенно поглощены этим занятием. Местные жители могли бы прийти и поубивать нас всех прямо здесь, и мы бы не заметили. Ароматы, хотя и странные, были так густы, насыщение пищей так приятно, что я решил, что это занятие самое лучшее, какое я только пробовал. Лучше даже занятия сексом. Тот первый обед на Земле я буду помнить всю свою жизнь.

Позднее я узнал, что я был прав. Почти всю земную еду действительно надо приготовлять. Но способ приготовления довольно прост. Еда, которую мы ели, состояла из растительного и животного вещества нагретого в воде с различными вкусовыми добавками, отчего в веществе происходили химические процессы, и его консистенция менялась. До этого сами бы мы никогда не додумались.

Закончив есть, Бек отвалился назад и похлопал себя по животу.

— Мы, если захотим, хоть сейчас можем вернуться на Каллибол, — сказал он, улыбаясь. — У нас уже есть, на чем делать новое дело. За такую еду люди мать родную продадут.

Мы довольно долго прожили в деревне. Называлась она Хеша. Жизнь в ней была легкой и приятной. В конце концов, когда мы привыкли к своему окружению, нам даже начали нравиться их женщины.

Бек, как всегда энергично, начал утверждаться в деревне. Наш штаб он превратил в маленькую крепость, сняв со шлюпа пару пулеметов и поставив их сзади и спереди дома. Затем он поставил шлюп на холм, откуда прекрасно просматривалась деревня. Оттуда была видна вся округа. Я бы с удовольствием и не заходил в шлюп, стало казаться, что там нестерпимо душно, но Бек составил расписание дежурств, согласно которому я и Рит сменяли Грейла и Хассманна, два дня проводя на дежурстве, а два — внизу в деревне. Это было не так уж плохо.

Бек тем временем пытался все разузнать. Он заставил всех нас изучать местный язык, даже Грейла, который вначале вспылил:

— Пусть эти придурки учат клиттманнский!

Через несколько месяцев мы уже могли кое-как общаться. Бек и Хармен в этом языке стали просто специалистами.