Звездный вирис (сборник)

Я стоял, глупо держа в руке пистолет, а в ушах все еще звенел шум выстрела. Я чувствовал себя сломленным, подавленным, словно сын, убивший отца, или собака, загрызшая своего хозяина. Мне тогда впервые, сколько я себя помнил, хотелось заплакать.

Я бы этого так и не понял, если бы не то, что произошло со мной в лаборатории Хармена. Те видения расширили мое сознание и заставили посмотреть на все под другим углом. Теперь я ясно понимал, что Беком двигал не альтруистический идеал, а его сугубо личные амбиции. Хотя сами по себе идеи, которые он мне привил, были верны, для него они являлись всего лишь средством прославить себя.

Может быть, одно время он и верил в эти идеи; может быть, он и сам до конца считал, что по-прежнему верит в них. Но под конец он уже зашел слишком далеко, и заявлениям его верить стало нельзя. Если бы он остался жив, то на Каллиболе установилась бы жестокая тирания.

— Привет, Клейн.

Знакомый ровный баритон прервал мои мысли. Боковая дверь приоткрывалась. За ней показался Бекмат — тот самый Бекмат, которого я только что застрелил и который сейчас лежит на полу!

В голове промелькнуло предупреждение Хармена.

Призрак!

Бекмат вошел в кабинет и ногой перевернул свой труп лицом кверху. Затем он посмотрел на меня, как обычно, лукаво улыбаясь.

— Кажется, на этот раз я тебя недооценил, Клейн. А может, это одна из тех подсознательных ошибок, о которых говорит Хармен?

— Бек… — попытался сказать я, но издал лишь хрип.

— Не волнуйся из-за этого. Думаю, я действительно разошелся. Теперь сможешь все сделать по-своему. Строго следи за ребятами, Клейн. События держи в своей власти.

Вдруг мне показалось, что он начал наступать на меня, стал расширяться, заполнять все мое поле зрения, и улыбка становилась все более и более странной.

Он исчез.

Я стоял и трясся, как мне показалось, целую вечность. Но вот я услышал за дверью шаги бегущих ног. В кабинет с автоматом ворвался Рит. Он посмотрел на меня, затем на труп Бека.

Я остановил его, подняв пистолет, и постарался овладеть собой.

— Мне пришлось это сделать, Рит. Он начал заходить слишком далеко.

— Ты имеешь в виду чуму?

Я кивнул. Он с трепетным ужасом посмотрел на труп, затем медленно отвел от меня свой автомат.

— Да, это не очень хорошо, — сказал он, вздохнув. — Но агенты уже в пути. Что нам теперь делать?

Я расслабленно опустил руку с пистолетом. Я даже не мог найти в себе силы вернуть его в кобуру.

— Исправим, — сказал я. — Будем действовать согласно первоначальному плану Бека, тому, который он создал много лет назад, и будем изменять его в зависимости от обстоятельств…

Теперь, когда существует сообщение с Землей, мы можем навсегда уничтожить тиранию владельцев цистерн, подумал я. Мы сможем ввезти любое количество свежего питательного раствора. Мы можем импортировать миллионы тонн почвы для выращивания природной пищи. Вначале из-за вмешательства Бека некоторое число людей может погибнуть, но со временем ситуация нормализуется. Между городами возникнет быстрое воздушное сообщение. Возникнет торговля с Реаттом и остальной Землей. Это будет империя из двух планет, где человек не станет бояться голодной смерти. А что касается ротроксов, то с ними разберемся.

Рит покачал головой с досады.

— А Бек обещал мне дюжину городов.

— Ты их получишь, — сказал я ему. — Необходимо будет проводить большую организационную работу. Но это не будут города, населенные рабами.

Послышались шаги. В кабинет вошел Хеерлау с одним из своих соотечественников. Взгляд его упал вначале на Бека и тонкий ручеек крови, текущий по полу, затем на пистолет, все еще висящий в моей руке. Хеерлау некоторое время стоял, не шелохнувшись.

— Ты правильно сделал, что убил его, — произнес Хеерлау наконец. — Несмотря на свой гений, он был человеком крови и насилия. Но ты-то разве лучше?

— Надеюсь, что лучше, — ответил я устало. — И вы на это надейтесь, так как теперь без меня пропадете.

Это была правда. Реатт, ротроксы, а теперь и Клиттманн — все были соединены сложной противоречивой системой из отношений вражды и взаимной поддержки, — системой, которая, если кто-то не будет ее координировать, рухнет, и тогда начнется кровавая бойня. Бек был тем человеком, который осуществлял координацию, и я — единственный, кто может занять его место. От меня потребуется вся энергия и все мое умение, чтобы разобраться в этой путанице.

Ведь я прошел самую лучшую школу.

Оставалось еще одно дело.

Цистерны Клиттманна, естественно, оказались первыми поражены чумой. Как только провели наземную телевизионную линию, я позвонил в Реатт и приказал разыскать продовольственные запасы, о которых говорил Бек. И после того, как я их нашел, позволил себе позвонить Палрамаре.

На экране появилось ее лицо. У земных телевизоров никогда не получались истинные цвета, и ее лицо вышло розоватым, а не зеленым. Коротко — если только можно об этом рассказать коротко — я сообщил ей обо всем случившемся, в том числе и о том, что Бек мертв.

Она восприняла эту весть без видимых проявлений чувств.

— И что теперь? — спросила она.

Что она имела в виду, политику или нас?