Звездный вымпел

В известной пословице говорится, что утро добрым не бывает. И если раньше я смеялся над этим, то сегодня был готов подписаться под каждым словом. И пусть так обычно заявляли пьянчуги, перебравшие вчера, а мы с Серёгой не выпили и капли спиртного, лучше от этого не становилось.

А всё этот… энтузиаст. Увлёкшись, Малхорн сумел и меня увлечь новой идеей, и мы просидели почти до шести утра, пока не вмешалась Алина, пообещав отрубить доступ к «Экспансии», если сию секунду не пойдём спать. А в десять нам уже надо было выдвигаться на встречу с командой и в аквапарк, так что перехватить удалось не более трёх часов сна. И сейчас, сидя в практически неощутимо скользящем по магнитной подушке поезде, я то и дело клевал носом, с трудом удерживая себя от того, чтобы не захрапеть на весь вагон.

Радовало одно, посидели вчера не зря. Серёга расшифровал довольно большой объём данных, переданных ему матерью, и сумел расколоть алгоритм обмена информацией пиранид, а я, основываясь на этом, прикрутил необходимый интерфейс мышам. Конечно, пришлось повозиться, объединяя их в одну сеть, но в итоге удалось собрать трёх электронных грызунов, функционирующих, как нужно.

Основная сложность была в том, что сухопутные рыбы, которых мы взяли за основу, имели необычную систему связи. Каждая особь была не только приёмником-передатчиком для своих сигналов, но и ретранслятором для чужих. То есть у группы не было ярко выраженного центра. С одной стороны, это было логично, раз уж речь шла о роевом интеллекте, с другой – в век голонета подобные системы никто не использовал. Даже военные ставили на пустотные торпеды, защищённые от взлома, но по сути те же устройства, что используются в комлинках. Так что было непонятно, с какой стороны искать решение этого вопроса.

К счастью, ответ нашёлся там же – в голонете. Правда, пришлось обратиться к докосмической истории старушки Земли. Оказалось, что тогда подобные приёмы были весьма распространены при использовании радиосвязи. Так что мне оставалось лишь выбрать подходящий протокол и подогнать его для своих нужд.

Отдельно пришлось повозиться с приёмопередатчиком. Подходящий для наших нужд обнаружился в дроидах-белках, причём мы так и не смогли понять, какую роль он там играет. Больше всего было похоже, что изначально роботы проектировались для других целей, а при перепрофилировании в игрушки им просто программно отключили ненужные функции, не трогая физическую архитектуру. Нам это было только на руку, и к утру троица мышей могла похвастаться блоком радиопередачи. Правда, геометрия черепа от этого изменилась, и после возврата шкурок на место на затылках экспериментальных моделей образовались крупные бугры, смотрящиеся довольно отвратительно. По меткому выражению Серёги – словно у них завелись мозговые слизни.

Проснувшись в очередной раз, я постарался выкинуть из головы мысли о вчерашнем, да и об учёбе вообще. Времени загрузиться ещё будет в достатке, а отдых не ждёт. Как по заказу следующей станцией было наше место назначения, поэтому пнув сладко спящего соседа и почувствовав прилив бодрости от мелкой мести, я подхватил сумку и отправился к выходу. Следом тащился Малхорн, пугая пассажиров помятой мордой и красными глазами.

Ожидание на холодном ветру, швыряющим пригоршни снега в лицо, при температуре градусов на двадцать ниже нуля, оказалось тем, чем нужно, чтобы зарядить нас энергией и согнать сонную одурь. А мне, как существу исключительно теплолюбивому, к подобным погодным выкрутасам непривычному, вообще казалось, что мы попали в какой-то ледяной ад, хотя по идее теплосберегающая верхняя одежда ни за что не позволила бы получить переохлаждение. Да и странно было бы замёрзнуть возле входа в аквапарк, куда всегда можно было зайти отогреться. Так что мои страдания были вызваны исключительно психологическими факторами. На тепличной Женьке, с её тремя урожаями зерновых в год, просто негде было привыкнуть к отрицательным температурам.

Может, я, конечно, и сглупил, решив проявить гонор, но про себя твёрдо решил терпеть и ждать остальных на улице вместе с Малхорном и приехавшим почти одновременно с нами Иваном, да и не стоило давать лишний повод для острот Клер. Тем более я всё уверенней чувствовал себя в роли капитана команды, да и ребята начали прислушиваться к моим словам, и я не мог позволить себе подрывать авторитет на пустом месте, из-за какого-то мороза. Пусть даже во мне сейчас говорила мнительность, и никто на это не обратит внимания, даже маленький шанс прослыть неженкой был мне как ножом по сердцу. К тому же как минимум на ближайшие шесть лет Екатерина будет моим домом, и если я не собираюсь просидеть всё это время взаперти, следовало привыкать к местным климатическим условиям.