Звездочёт из Нустерна и таинственный перстень

– Дайте ему сойти вниз! – крикнул Пардоза, выходя из часовни. Вслед за ним вышел Ромуальд и еще один рыцарь. Потом показались брат Герг, принцесса и все отшельники, находившиеся в часовне.

Архивариус и звездочет остановились посреди двора. Со всех сторон их обступили четыре рыцаря и граф Пардоза. Мечи их были готовы к бою.

– Пятеро против двоих? – проговорил архивариус. – Это не слишком похоже не поединок.

– Мне все равно, как вы это назовете, – ответил граф, – но я навсегда отучу вас совать нос в чужие дела.

Он сделал выпад, его примеру последовали рыцари.

Противники быстро распределились. Архивариуса атаковали двое рыцарей, которые уже раз потерпели поражение, а Себастьян отбивался от троих – Пардозы, Ромуальда и его соратника. В первые минуты он видел краем глаза, как лихо орудует мечом его друг, и немало дивился этому. Он никак не предполагал такого умения в спокойном, казалось, сугубо мирном человеке. Но вскоре у Себастьяна уже не было времени смотреть по сторонам: удары неприятельских мечей сделались почти непрерывными.

Звон оружия и шум схватки разнесся по монастырю. На небольшом дворе вскоре собрались все насельники. Они в недоумении жались к стенам, не понимая, что здесь происходит. На крыльце часовни рядом с братом Гергом стояла принцесса Аранея. Ее внимательный, тревожный взгляд следил за ходом боя, а рука непроизвольно и судорожно сжимала рукав отшельника. Казалось, она хотела закричать, но не закричала, а только тихим сдавленным голосом произнесла:

– Что же вы бездействуете, брат Герг? Ведь они убьют их.

Брат Герг покачал головой. На лице его отразилась глубокая печаль.

– Многие столетия здесь не слышалось звона мечей, – проговорил он. – Последней кровью, пролившейся здесь, была кровь короля Бергора.

Он воздел руки к небу, и губы его беззвучно задвигались в горячей молитве. Бой, тем временем, шел своим чередом. Архивариусу было нелегко, ведь он, в отличие от Себастьяна, не участвовал в ежегодных ратных игрищах. Однако пока он вполне управлялся. Себастьян вначале непрерывно теснил своих соперников. Его меч, выкованный сто лет назад и прославивший себя в боях за свободу Нустерна и при защите Голубого замка, был беспощаден к врагам. Казалось, к силе звездочета, и без того недюжинной, прибавилась незримая сила его прадеда Эразма Нулиуса, прозванного Неустрашимым. Но это, увы, не могло продолжаться долго.

Один из нападающих неудачно отскочил и споткнулся. Его немедленно настиг сокрушительный удар Себастьяна. Раненый рыцарь откатился в сторону, и число противников уменьшилось, но и силы Себастьяна и архивариуса стали ослабевать. Бой шел уже с полчаса.

Себастьян при отражении очередного удара не смог удержать отяжелевшего меча и выронил его. Спасло звездочета только то, что раненый рыцарь оставил свое оружие неподалеку. Себастьян успел схватить меч и отразить сильнейший выпад Пардозы. Рыцари начали теснить друзей с противоположных сторон так, что те уже почти касались друг друга спинами.

Неизвестно, чем бы закончился этот бой, возможно, он стал бы последним для обоих друзей, но тут произошло нечто совершенно непредвиденное. Как впоследствии рассказывали отшельники, едва только послышался первый звон мечей, к монастырю со стороны Нустерна подъехал всадник. Одет он был в длинный холщовый балахон бурого цвета, подпоясанный обрывком толстой веревки, и имел вид самого обыкновенного пожилого и весьма почтенного отшельника. Соскочив с лошади, он отвязал от седла длинный суковатый посох и быстро направился по деревянному мосту к монастырским воротам. На вопрос привратника, кто он и откуда, человек ответил, что он прибыл издалека и имеет спешное дело к брату Гергу. Привратник объяснил, где его можно найти, и вскоре приезжий уже стоял среди отшельников, наблюдающих за схваткой.

Старик мало чем выделялся от монастырской братии. Как только бой стал принимать трагический оборот, он выступил вперед и, подняв посох, громовым голосом вскричал:

– Остановитесь, люди!

И тут, по уверению многих, произошло чудо. Рыцари, соратники Пардозы, тотчас же отступили назад и бросили мечи на землю. Сами собой выпали мечи из рук Бальтазара и Себастьяна. И только один злополучный граф остался вооруженным, но он не нападал.

– Граф Пардоза, – обратился неизвестный странник к магу, простирая к нему руку с посохом, – заклинаю тебя Священным братством мудрецов Энгор-Эрона, оставь бесчинства и сложи оружие!

Граф некоторое время злобно смотрел на пришельца, потом бросил меч и стал потихоньку пятиться. Отшельники, дивясь происшедшему, расступились, и Пардоза, все так же пятясь, дошел до галереи. Здесь он прижался спиной к стене и скорее прошипел, чем проговорил:

– Ну что ж, на сей раз ваша взяла.

Затем, словно обессилев, он съехал по стене, сел на корточки, сжался как-то, и тут все увидели, что это никакой не граф, а огромный черный паук. Паук этот проворно бросился по галерее и исчез в одном из проемов, ведущих в подвал. Отшельники в ужасе закричали, а те, что посмелее, поспешили за оборотнем, держа наготове посохи и палки.