Звездочет. Работа на холоде

Сергей осторожно заглянул в номер. Никого. Он решительно вошел и плотно закрыл за собой дверь. Лена по-прежнему лежала на кровати, отвернувшись к стене. Он услышал ее всхлипывающее дыхание и немного успокоился. Собрав с пола кое-что из разбросанных вещей, он подхватил девушку на руки и снова вышел в коридор. Его появление только добавило масла в огонь. Люди, видимо, решили, что кто-то уже задыхается и теряет сознание. Движение вокруг него усилилось. Складывалось впечатление, что в коридоре действительно нечем дышать. Отсутствие дыма и огня никого не утешало. Люди боялись, сами не зная чего, испытывая одинаковые массовые переживания. Массовый психоз. Феномен толпы. Резонанс общего впечатления. Сергей бросился вон из гостиницы, пока паника не унялась.

Поймать такси не составило особого труда. Ночью все клиенты хороши — платили бы деньги. А Прага благоухала, утопая в ночи. Трава поблескивала на газонах, словно бы на нее осыпалась звездная пыль. Сергей сидел в машине на заднем сиденье и напряженно думал. Лена спала у него на плече, и он время от времени посматривал на нее, нежно поправляя ее съезжающую голову ладонью.

«С чего началась вся эта фигня? С Ратушной площади?.. С Бюргера?.. С расписного яйца? Или еще раньше…»

Он вдруг вспомнил другую ночь. И кладбище. Разрытая могила, зияющая черной пастью. И новенький гроб. Он помнил, как рыл сам себе эту могилу старой тупой лопатой. Братва покуривала рядом, поплевывая под ноги и матерясь. Здоровенные мужики в черном. Их лица белели в темноте, и вспыхивали звездочки сигарет. Потом его избили и затолкали в гроб. Когда накрывали крышкой, он еще не верил в то, что его действительно собираются закопать. Думал, попугают и отпустят. Он же пообещал вернуть долг. Не будет его — не будет и денег. Эта простая логика казалась ему тогда железной. Но когда вбивали первый гвоздь, он вдруг уверился в обратном. С каждым глухим ударом молотка уверенность эта становилась все более твердой, пока не сделалась абсолютной. Когда же его опустили в могилу и завалили землей, он подумал, что все уже поздно, и все можно… Короче, он понял, что все кончено, и обмочился…

Между ним и его жизнью расплылась сплошная черная жуть… Непреодолимая и кромешная. Он был, словно вампир, и живой и мертвый одновременно. Приступ парализующей клаустрофобии и языческого ужаса бросил его в предсмертный озноб, в агонию, в ад. Он еще живым находился в аду. И это было нечестно. Его должны были сначала убить. Скудные крохи спертого, сразу прокисшего воздуха, оставшегося в гробу, мгновенно закончились. Он начал задыхаться. Асфиксия навалилась на мозг, как тучная женщина в порыве наркотической страсти…

Потом его откопали, и скудный ночной свет показался ему ослепительным светом в конце тоннеля, а трехдневный срок, определенный для возврата денег, которые он задолжал, — вечным раем…. И тогда он сбежал, прихватив с собой единственного близкого ему человека. Лену.

Но, может быть, все началось еще раньше, когда он связался с братвой? Или еще раньше, с самого начала, когда он родился и сразу оказался в приютах и детдомах…

Сергей очнулся от воспоминаний и наклонился к таксисту.

— Слышь? Командир… А мы можем назад повернуть?

— Совсем назад? — опешил таксист. — Вообще-то, пан, так не делается…

— Пожалуйста, говорите потише, — прошептал Сергей, кивком указав на спящую Лену, — я не хочу ее разбудить… Знаете, там такой особняк за изгородью… и сады…

— Но… надеюсь, у пана есть деньги… Потому что, если у пана денег нет…

Свободной рукой Сергей достал бумажник Бюргера и сунул таксисту под нос.

— Вот! Видишь? Есть деньги, пан таксист. Так что давай назад…

— Ладно, — согласился таксист, великодушно разворачиваясь на перекрестке, — вы мне покажете, где остановиться. По-моему, это сады Вальдштейна, но зачем пану туда среди ночи?..

— Мне кажется, это личное дела пана, — неприветливо буркнул Сергей. Возможность осуществления грандиозной авантюры не оставляла его в покое, полностью овладев его мыслями, как только он почувствовал себя в относительной безопасности, покинув отель. Воображение рисовало пленительные картины заполучения денег. Безнаказанность создавала иллюзию возможного успеха и толкала на риск. Короче, или пан, или пропал.

Такси остановилось у края тротуара. Сергей уложил Лену на сиденье, подсунув ей под голову сумку с вещами, и тихонько вышел, почти беззвучно закрыв дверцу. Раздался легкий щелчок.

Он шел вдоль забора, на ходу припоминая то место, где избавился от роковой ручки. Ночью все выглядело иначе, чем днем. Наконец он узнал место и остановился, чтобы убедиться в том, что никто его не видит. Вокруг было пусто. Легко взобравшись на забор, отделяющий сады от улицы, он перелез на почти вплотную примыкавшее к нему дерево и по стволу спустился вниз. Прощупывая руками покрытую росой траву, он понимал, что в темноте ему ничего не найти. Вот бы сейчас фонарик… Порывшись в карманах в поисках зажигалки, он отметил, что к мероприятию не готов. Зажигалка осталась в машине.