Звездочка

В конце февраля, почти два месяца спустя после того, как ее положили в больницу, Терезу отпустили домой. Она сидела на заднем сиденье автомобиля и разглядывала свои ладони. Это ее руки, они прикреплены к ее телу и принадлежат ей. Теперь она это понимает.

За две недели до выписки к ней пришла учительница и принесла задания по всем предметам. Тереза прилежно все выполнила без каких-либо проблем. Слова и цифры быстро и умело обрабатывались мозгом, поскольку ему больше не мешали тревоги и волнения, присущие обычным земным людям. За две недели Тереза нагнала весь материал, который пропустила за время отсутствия, и даже ушла немного вперед.

Когда Тереза вернулась в школу, одноклассники держались от нее подальше. Иного она и не ждала. Дженни, которой предстояла очередная операция по выправлению носа, бросила в ее сторону: «Ну что, психованная, тебя выпустили из дурки?» — но прикусила язык, стоило лишь Терезе взглянуть на нее.

Юханнес с Агнес приходили навестить ее в больнице незадолго до выписки, да и в школе не сторонились ее. Однажды на перемене Тереза рассказала им о сложностях жизни в психиатрическом отделении, ведь любые предметы, которые пациенты могли бы использовать, чтоб совершить самоубийство, оттуда удалены. Забавная деталь.

Тереза смотрела на старых друзей, и внутри ее родилась мысль: «Они такие красивые. Они мне очень нравятся». Это было одновременно и правдой, и неправдой. Терезе приходилось повторять про себя эти слова, будто убеждая себя в чувстве, которого она на самом деле не ощущала.

С Микке было гораздо проще.

Как-то раз, когда Тереза прогуливалась по двору школы на перемене, она заприметила Микке, курящего в углу у подсобки со спортивным инвентарем. Тереза подошла к однокласснику, взяла предложенную им сигарету, затянулась и даже смогла удержаться от того, чтобы не раскашляться.

— Как дела? Ты теперь официально псих, да? — спросил Микке.

— Не знаю. Наверное, да. Таблетки-то я принимаю.

— У меня мать тоже таблетки жрет. Да не по одной. Если забудет, съезжает с катушек.

— Как это?

— Ну, один раз она… начала орать, что в духовке прячется свинья.

— Живая?

— Нет, запеченная. Но она якобы ожила и сейчас выпрыгнет, чтобы укусить ее. Но у тебя пока такого нет, верно? — предположил Микке, взглянув на Терезу.

— Не знаю. Пока нет, но если я постараюсь…

Микке рассмеялся, и Тереза почувствовала себя… нет, не довольной, но спокойной. Микке ничего не требовал от нее. Даже Юханнес с Агнес были в этом плане для нее угрозой. Они ждали от Терезы определенного поведения, а Микке, наоборот, казалось, был гораздо более расположен к ней теперь, когда она считалась психом. И то ладно.

Подойти к компьютеру Тереза решилась только на четвертый день после выписки из больницы. Она совсем отвыкла от компьютера за время лечения. Она смотрела на металлическую коробку, экран и клавиши и видела вместо всего этого источник заразы. Стоит ей нажать кнопку включения, и болезнь навалится на нее с прежней силой.

Но как же Терез?

Глубоко вздохнув, Тереза села за письменный стол и открыла ящик Пандоры — вошла в свою электронную почту. За время ее отсутствия там накопилось множество спама, а среди всей этой мишуры затерялось пять — нет, шесть! — писем от Терез. Она прочла их все подряд. В каждом письме, кроме первых двух, по одной строчке — вопросы: почему она не пишет, почему она не отвечает? А в последнем письме Терез сообщила:

«Все, больше писать не буду».

Тоска нахлынула на Терезу, но поток печали что-то остановило, прежде чем девочка испытала боль от нее. Иногда Терезе казалось, она видит, каким образом лекарства работают внутри ее: появляется электропила и отрезает все эмоции в верхнем и нижнем регистре. Убирает крону дерева и корни. Остается лишь голый ствол, который Тереза таскает за собой.

На экране светилось белым самое последнее письмо Терез.

Нажав кнопку «Ответить», Тереза написала:

«Я болела. Лежала в больнице. Там не было компьютера. Я не могла тебе написать. Теперь я снова дома. Я скучаю по тебе. Можно, я приеду к тебе на выходные?»

Отправив письмо, девочка села на постель и прочла стихотворение Гуннара Экелёфа[28] «Голоса из-под земли» три раза подряд. Она отчетливо понимала каждую строчку.

Я тоскую с черного квадрата на белый.
Я тоскую от красной нити к голубой.

Тереза пролистала весь сборник. Раньше она не могла разобрать ни слова в стихотворениях Экелёфа, а сейчас ей казалось, будто каждое стихотворение обращено лично к ней. Он тут же сделался ее любимым поэтом. Он явно все понимал.

Ты пришел из смерти,
Чтобы постепенно
Тебя уничтожила Жизнь.

Девочка продолжала листать книгу, обнаруживая все больше совпадений, все больше описаний, абсолютно соответствующих ее представлениям о мире. Нехотя она отложила сборник в сторону, чтобы проверить почту. Терез ответила ей:

«Хорошо что ты дома приезжай скорей».