Звездочка

Капитан все еще глядел на боровшуюся шлюпку и, наконец, положив трубу, мрачно проговорил:

— Кончено.

— Что конченой. Потонули?.. Все?.. — спросила капитанша.

— Все, — ответил Гиллон.

— Вечная им память! — перекрестившись, проговорила Марья Ивановна.

— Господин Шварц! — сказал капитан, — сведите ваших дочерей в каюту первого класса, а сами приходите сюда. Нам надо будет распределить занятия.

Когда Шварц вернулся, капитан сказал:

— Мы теперь вышли в открытое море и именно то, чего так боялись те несчастные люди, то-есть, что мы не будем видеть земли, может послужить нашим спасением. Главная опасность — быть разбитым о берег, или о скалу, миновала. Теперь нас может носить Бог знает сколько времени, но, если попадется какое-нибудь судно, хотя бы даже и китоловное, то оно нас спасет. Распределимте же теперь между собою занятия. Жена моя будет заведывать кухнею, а ваши дочери Шарлотта и Анна, вероятно, не откажутся помогать ей?

— Об этом нечего и говорить, — отвечал Шварц, — они девушки, привыкшие к работе, и не только не откажутся помогать, но даже могут и белье стирать и в каютах прибирать. Я, как фермер, возьмусь ходить за скотиною, которая с нами едет, а если еще что от меня потребуется, то я к вашим услугам…

Таким образом, обязанности каждого были распределены полюбовно и все тотчас же принялись за дело. Не смотря на продолжавшуюся бурю, Марье Ивановне пришлось тотчас же отправиться в кухню, чтобы сварить кусок солонины. Сережа развел огонь, перемыл грязную посуду и помог чистить картофель.

Первый день прошел в усиленных трудах по уборке потерпевшего крушение парохода, а потому все, кроме дежурного, заснули непробудным сном.

На другой день, ночью, небо чуть-чуть прояснилось, и капитан мог определить, где именно находится его судно. В течении тридцати шести часов их пронесло более пятисот верст к юго-западу. Последние ночи были такие светлые, какие бывают в Петербурге только в июле месяце.

— Что с нами будет, если мы будем нестись с такою же быстротою? — спросил Сережа капитана.

— Что с нами может быть, я не знаю, — отвечал Гиллон, — но только нет ничего непостояннее арктических и антарктических ветров[3].

На этот раз общее правило, однако, изменило себе: ветер, хотя и стал значительно тише; но дул не переставая в одну сторону еще целые сутки, а потом, спустя день, немного изменил свое направление и подул прямо на юг.

— Мы несемся прямо к южному полюсу, — сказал капитан, придя в общую каюту к вечернему чаю, — может быть, мы сделаем даже какое-нибудь великое открытие, — смеясь, прибавил он.

— Не знаю, что мы откроем, но я скажу только одно, что даже здесь страшно холодно, — сказал мистер Пализер.

— Что же делать! — отвечал капитан, — на южном полюсе холоднее, чем на северном, так как северный полюс окружен землею, а южный окружен только громадным пространством воды. Надо будет топить камин; благодаря попутным ветрам, у нас угля осталось очень много. А ты, Мери, — обратился он к жене, — теперь должна кормить нас иначе. В каждом обеде кушанья должны быть с уксусом. Всем же вам, для сохранения здоровья, я предписываю, не смотря на холод, обливаться водою и делать побольше движений.

Все обещались исполнять приказания капитана и колония, плывшая на пароходе по воле ветров, видимо не унывала духом и как бы сплотилась между собою, благодаря случившемуся несчастию.

Так, впрочем, бывает всегда: люди начинают жить заповедью Спасителя только тогда, когда их соединяет общее горе.

Работы на корабле было немало, потому что прежде всего капитан поправил оставшиеся мачты, реи и паруса. Он ждал, что ветер переменится, и тогда предполагал поднять паруса, чтобы идти по направлению к северу.

— На юг нам идти незачем; там мы ни кого не встретим и даже белого медведя не найдем, — говорил он.

Но, против их желания, господствующие ветры несли их именно на юг.

VI

15-го февраля капитан записал в свой журнал следующее: «Идем прямо на юг, с быстротою 3 узлов в час. Кое-где видны льдины. Идет не то дождь, не то снег; термометр ниже нуля. Качка слабая».

— Сережа, выпустим сегодня Темзу и Амура — сказала капитанша, — бояться нечего, что их снесет в море!..

Собаки были очень довольны, что их выпустили промяться по обледеневшей палубе, и, конечно, они были счастливее людей, плывших с ними.

По ночам стало так холодно, что путешественники не стали расходиться по своим комнатам, а все оставались ночевать в общей каюте, где топился камин. Сережа перенес подушки и одеяла мистера Пализера и устроил ему постель в общей каюте.

— Сэрежэнки, вы начнете вахту, — сказал капитан. — Если ветер не переменится и ничего особенного не произойдет, вы можете простоять два часа, но в эти два часа придите раза четыре сюда, чтобы поправить огонь в камине. Потом вас сменит Ричард.

Сережа отправился на дежурство.