Звездолет «Иосиф Сталин»

…Посмотреть со стороны – так ничего интересного. Ну, идут два работника фирмы «Мюр и Делиз», ну несут ковер. Уже не два, а один. Ну и что, событие это какое-нибудь из тех, о которых говорят «из ряда вон»? Да ничего подобного! Всего на всего картина эта означает, что один ковер живущему на вилле профессору не понравился…

Федосей вернулся в гостиницу под утро.

Профессорская репутация урона не потерпела. Не смотря на то, что дом обложили достаточно плотно, обошлось без беготни по крышам и без трупов. Все получилось проще, чем планировалось. В самом конце короткой летней ночи он выбрался через окно на задний двор, перелез на следующий участок и, побродив среди развешенного на просушку белья, выбрался на параллельную улицу. Если топтуны чего-то и ждали от профессора, то только не этого…

Конечно, это не было решением проблемы. Он обманул их, но надолго ли? Вряд ли у них в запасе было более суток. Скорее даже меньше, а ведь профессора предстояло еще вывезти из фатерлянда…

Входя в отель, он как раз и думал, как быть дальше.

Самым рациональным путем в сложившейся ситуации был путь в Берлин. Из столицы Веймарской республики еще с 1922 года регулярно летали в Москву Фоккеры F-III, постройки советско-германского общества «Дерулюфт». Несколько часов и они в Москве…

Федосей вздохнул… Близок локоть, а не укусишь. Кто бы не следил за профессором, они наверняка знали о письме и конечно же именно там их и станут искать в первую очередь… Ладно. Что-нибудь сообразится.

Заспанный портье невнятно то ли поздоровался, то ли пожелал покойной ночи и скрылся за барьером, досыпать, но чекист не дал ему погрузиться в прерванный сон.

– Скажите, друг мой, у вас есть железнодорожное расписание?

– Разумеется, господин.

Деликатно загораживая ладошкой зевок, портье потянулся, было к полке, где вперемешку стояли путеводители по городу, телефонная книга и история университета Георгии Августы, предназначенный для любопытствующих гостей, но Федосей остановил его.

– Не стоит. То, что меня интересует, вы наверняка знаете безо всяких книг. Когда уходит первый поезд на Берлин?

– В пять – двадцать.

– А следующий?

– В семь.

– Благодарю Вас…

Федосей оставил монетку на блюдечке и пошел к лестнице.

Никаким поездом они, разумеется, не поедут, но почему бы преследователям не поискать их там? А что искать их будут, теперь он в этом ни капли не сомневался.

Уезжать из Геттингена им пришлось на грузовике, добытым Дёгтем по своим связям – у агента Коминтерна они казались безграничными. Безусловно, лучшим вариантом был бы легковой «даймлер», но у профессора оказался багаж… Не смотря на уверения Дёгтя, что в Советском Союзе ему предоставят все, что только душа пожелает, профессор все же остался непреклонен и настаивал на своем.

Пришлось все переигрывать и доставать грузовик.

Только все это произошло, пока Федосей прохлаждался на профессорской вилле.

Тихонько, не привлекая внимания, они загрузили деревянный ящик, размером мало отличавшийся от гроба и двинулись из города.

Деготь не из бравады, а по необходимости, проехал по Николаусбюргервег, мимо профессорского дома. Вчерашние наблюдатели присутствовали и, судя по ленивому спокойствию, еще не знали о том, что остались в дураках.

Советские шпионы переглянулись и хмыкнули. Приятно чувствовать себя более умным и хитрым, задающим темп в начавшейся игре самолюбий.

Соблюдая все правила движения, беглецы выехали из города и отправились в Бремен.

Увозить профессора в страну побеждающего социализма планировалось с буржуазным шиком – на дирижабле…

Дорога до города оказалась гладкой, только уже в окрестностях Бремена за ними увязался какой-то спортивный автомобиль. Федосей с Дёгтем смотрели за ним, готовые к неприятностям, но при въезде в Бремен тот неудачно столкнулся с вылетевшем из-за поворота грузовичком. Грохота они не слышали, но в боковое зеркальце хорошо было видно, как из сцепившихся автомобилей выскочили люди и, размахивая руками, принялись выяснять отношения.

Год 1928. Июнь Германия. Бремен

В Бремене, не смотря на внутренние ожидания, знакомая с детства сказка братьев Гримм так и не стала былью. В городе они не встретили ни одного бродячего музыканта, зато дирижаблей, о которых братья ни слова не написали, там отыскалось сразу три штуки. Исчезнув на четверть часа Дёготь вернулся с билетами на дирижабль «Кельн-Хельсинки».

Аппарат уже спускался, а на поле, совсем рядом, притянутый канатами к земле цеппелин «Кельн-Стокгольм» дверью-глоткой вбирал в себя пассажиров словно кит – планктон. На другом конце поля стояли самолеты, а тут, на причальных мачтах флюгерами крутились дирижабли других авиалиний. Все происходило без суеты и нервозности, по-немецки деловито и расчетливо.