Звездопад

— Хорошо, сейчас переберусь. Там, кстати, у взводного должен быть надувной матрас, на него можно лечь, все мягче спать.

— Хорошая новость, а то я уже приготовился отлеживать себе бока на камнях. Тонкий поролон — это все, что есть между телом и землей, жутко неудобно, особенно если рейд будет продолжаться целый месяц!

Внизу виднелся небольшой участок дороги, по которому продолжал двигаться нескончаемый поток наших и афганских машин. Рев двигателей, скрип тормозов, сигналы и ругань водителей, шум стоял, как во время великого переселения народов.

Темная ночь сменила короткие вечерние сумерки. Что-то в стороне за речушкой взрывалось, по горам била артиллерия, время от времени над высотами взлетали осветительные ракеты. Но с каждым часом становилось все тише и тише, ночь вступала в свои права.

***

Голова страшно болела, ломило виски и затылок, болели уши. Чертова контузия, от разрывов заложило уши и теперь все гудит. Шум в ушах, головокружение, тошнота волнами подкатывает к горлу, ломит кости, резь в глазах. Они болят и слезятся.

— Гасан, сейчас двадцать три часа, до трех проверяешь караул, после тебя до утра проверять буду я. Не спи и не давай спать часовым. Я совсем скис, тепловой удар, а теперь еще и слегка контузило. Как барабанные перепонки не лопнули, когда взорвалась мина у дороги и пушка молотила прямо над ухом? Хорошо, что еще рот открытый был, смягчило силу удара.

Я надул матрас, постелил спальник, отбился от комаров и москитов, накрылся маскхалатом и, немного поворочавшись, заснул.

Среди ночи Муталибов с трудом сумел заставить меня открыть глаза.

— Тебе чего, сержант?

— Товарищ лейтенант, спать хочу, ваше время проверять посты.

— Твою мать! Так спать хочется, что башку не поднять! Ой, попить бы чего! Вода у тебя есть?

— Нет, вечером закончилась.

И сока нет, а компот только что выпил!

— Черт! И я вчера все опустошил. Ну что ж, будем мучиться.

***

Я обошел посты и, на счастье, нашел воду. Уразбаев ушел с бурдюком воды на выносной пост Зайки, вот у них-то она только и осталась.

— Ну, «Хитрый Глаз», ну, гад! Почему воду спрятал? — набросился я на солдата.

— Почему спрятал, я не прятал, она лежит на виду, только от солнца прикрыта.

— Она лежит, она лежит! Захватил весь запас и счастлив до безобразия! Наливай всем по фляжке, остальное неси к Муталибову.

Солдат нехотя принялся сцеживать воду из резиновой емкости. Вода была отвратительной на вкус, ужасно вонючей и противной, но пить после нее захотелось еще больше.

— Уразик, зажигай спирт, некипяченая она в горло не идет, просится обратно. Будем пить резиновый чай.

Действительно, в виде чая жидкость оказалась куда лучше, но все равно этим бы напитком да «любимую» тещу напоить!

***

Ночь сменило утро, утро перешло в день с его невыносимым пеклом, затем вновь радость от вечерней прохлады и опять ночь. Не осталось ни воды, ни еды. Еще не хватало для полного счастья голодать в трехстах метрах от дороги, по которой целые сутки везут и воду, и продовольствие. Где же этот проклятый тыл?

В пять утра, проверив несколько раз посты, я слегка задремал и был разбужен связистом:

— Товарищ лейтенант! Товарищ лейтенант! Проснитесь!

Солдат теребил меня, но крепкий сон никак не уходил, я словно увяз в болотной жиже: слышу, чувствую, но двигаться не могу, несмотря на все усилия. Это продолжалось около минуты, затем, выматерившись, я наконец-то очнулся.

— Царегородцев! Пошел на х…! Чего тебе надо, вот пристал!

— Сначала пошел на х…, а потом спрашиваете, чего надо? — обиженно откликнулся солдат. — Ротный вызывает, я зову-зову, а вы как бесчувственный, я думал, без сознания.

— Что-то с головой у меня стало не в порядке, думал, сейчас задохнусь и издохну! Уф-ф, — ответил я, тяжело выдохнув. — На связи «Ко-бальт-2»! Слушаю! — рявкнул я, нажав тангенту радиостанции.

— Не ори, спишь крепко! Чего долго не отвечаешь? Наверное, пить и есть не хочешь? — спросил Сбитнев.

— Хочу, но не могу. А еще через пару дней и не нужно будет присылать, получателей не окажется, вымрем как мамонты, — обиженно ответил я.

— Не горюй, в семь утра готовность к получению еды и воды, Головской доставит на БМП. Трех или четырех бойцов ко мне пришлешь, и отсюда вместе пойдут к дороге за провиантом.

Как слышно, все понял?

— Ура! Спасены! — обрадованно воскликнул я.

— Хватит радоваться, собирайте фляжки и ко мне!

По холодку вернуться с провизией не получилось. Как всегда тыловые где-то задержались и приехали к полудню. Солдаты притащили после обеда три большие коробки и полные вещмешки с фляжками. Добрались еле живые.

— Чуть не помер по дороге, — пожаловался, выбравшись наверх, Фадеев. — Тут паек на трое суток, а воды теперь у нас очень много! Мы родник нашли в лощине, случайно наткнулись! Вода вкусная, не то что эти помои, сплошная хлорка!

Эта новость нас обрадовала больше всего, у родника можно не только попить, но и помыться, не нужно экономить и трястись над каждой каплей!

***

— Гасан, а кем ты хочешь быть после армии? Куда пойдешь работать? — поинтересовался я у лежащего рядом сержанта.