Звездопад. В плену у пленников. Жила-была женщина

— Что? Навязывается? Виснет на шею? — вроде бы грубо спросил Бичико, но на этот раз он показался Маке намного тише и покорнее, чем когда-либо.

— А вы что скажете, Джумбер?

— Я на вашей стороне.

«Много ли он требует за эту солидарность?» Мака взглянула ему в лицо, но не сумела изгнать из его зрачков хищника, и отвернулась.

Стало тихо.

— Можно ли еще думать об этом?

— Кто такие? Чего им надо? — Бичи кивнул на маленькую машину, стоящую рядом. Он был явно растерян.

«Жалкий, несчастный, он даже понятия не имеет о сегодняшних событиях, — подумала Мака и перевела взгляд на Тхавадзе. — Зато вот кому все известно…» Но в эту минуту и Тхавадзе показался ей тусклым и незначительным, и она, почти торжествуя, подумала: «Он понял, что я раскусила его, и теперь всем своим видом показывает, что делал это лишь из любви ко мне. Надо сделать вид, что я не сужу его слишком строго».

— Пора вспомнить нашу старую дружбу, Джумбер. Помогите нам, иначе ничего не получится!

— Мы можем поехать ко мне…

— К вам? — Мака словно раздумывала. — Зачем? Не такое уж положение у моего брата, чтобы везти жену в дом друга. Если он сумеет поставить дело, у него и дом есть, и кров. Я уже договорилась с нашими. Они ждут.

— Ждут? — Бичи поднял голову и с надеждой взглянул на сестру.

«Не такой уж он бессовестный, как мне казалось».

— Я думаю, вы поймете меня, Джумбер. Неловко везти невесту в чужой дом, это как-то некрасиво. — К ней вернулась интонация вчерашнего разговора с Тхавадзе, которая не могла быть приятна ему. — В такое время женщина беспомощна, и мужчина должен показать себя мужем, а не юнцом.

— Согласен, — кивнул Тхавадзе. Последние слова задели его.

— Конечно, можно бы и к вам, но поверьте — так будет лучше, — Мака почувствовала, что ей пора замолчать, пора вообще прекратить разговор: в любую минуту она могла сорваться и, не сдержавшись, проявить свое давнее «дружеское расположение» к Тхавадзе.

Она отвернулась от Джумбера, громко сказала:

— Поезжайте за нами! — И пошла к машине, но тут же усомнилась, достаточно ли твердо прозвучали ее слова; а вдруг она поспешила, и теперь, когда их машина тронется в путь, Тхавадзе повернет свою назад и вместе с Бичико укатит восвояси. Она шагнула к «Москвичу», взялась за ручку дверцы и остановилась, всеми силами сдерживаясь, чтобы не оглянуться. Ей показалось, что, если увидят ее испуганное, беспомощное лицо, — все рухнет. Она переждала немного, открыла дверь и села рядом с Мери.

Нодара за рулем не было.

Пока он увидел, что все уже решилось, пока подбежал и завел машину с полувыдохшимся аккумулятором, прошла целая вечность.

— Как можно скорее, Нодар! Поспеши!

Сзади включили мощные фары и пристроились след в след.

— Слава богу! — громко вздохнула Мака — удержать эти слова в груди было невмоготу — и прижалась к плечу Мери.

Мери тихонько всхлипывала.

— Господи, пошли радость в дом Маки Лежава! Господи, даруй ей долгие, счастливые годы! — как молитву, твердила Марго.

Машина мчалась, дребезжа стеклами и подскакивая на рытвинах.

После той поездки, когда Гено спас от аварии машину Мелитона, он еще дважды был на строительстве ГЭС и теперь каждый день собирался основательно засесть за работу.

Он многое знал о стройке, был знаком с рабочими и инженерами, но написать о них не мог. Как и о чем писать? — думал он. Никогда еще первое слово не давалось ему с таким трудом.

Еще до отъезда Маки Союз журналистов известил Гено о том, что его заявка на книжку принята, однако если он не пришлет рукопись до сентября, ее перенесут в план следующего года.

Пока и до сентября времени оставалось достаточно, но это была первая сравнительно крупная работа Гено, от которой многое зависело в будущем, и он хотел не торопясь, без спешки поработать над ней.

Мака понимает это, но она не понимает, как трудно написать хорошую книжку, пусть даже брошюру. Она предана и верна во всем… Поможет, пойдет навстречу, но и ей нужно отвечать тем же, такой же заботой и вниманием. Если Гоча, не дай бог, простудится, все должны думать только о нем; если у ее брата неприятности, все, кто любит Маку, должны встать бок о бок с ее братом; если отец болен, она все ночи напролет просидит возле его постели и будет требовать, чтобы и муж, и брат, и даже свекровь стояли над его головой, предупреждая малейшие желания больного.

Она наверняка обижена из-за того, что Гено сейчас не с нею и не улаживает путаных дел ее беспутного брата.

Вчера вечером он позвонил в больницу, но ему сказали, что Мака ушла. Видно, Симон оправился и теперь она помчалась на помощь брату. Она готова лезть вон из кожи, только бы покровительствовать своей родне.