Звездопад. В плену у пленников. Жила-была женщина

— Кто? Мака?! — не поверила Марго.

— Не говори! — Мальчик опять прикрыл ладошкой рот бабушке и надулся.

— Я и не говорю, сынок, я совсем о другом.

— Не говори! — с хрипотцой повторил Гоча, готовый расплакаться.

— Нет, Гоча, нет, дорогой! Не скажет.

— Я о другом, сынок, о бабке Анете, которая живет внизу у родника, у которой маленький Ило, твой товарищ… Ты же знаешь Ило? Что он тебе подарил?

— Замолчи!

— Хорошо, мой маленький, молчу, больше ничего не скажу. Ты куда бегал? К Цабунии в гости? Почему же не привел ее к нам, не сказал, что пришла тетя Марго и принесла тебе конфет? Ты угостил Цабунию конфетами?

— Нет!

— Ну, разве так можно, сынок! Цабу все тебе приносит, а ты…

— Он теперь угостит, — вставила Марго.

— Конечно, угостит, Гоча у нас добрый. Ну, иди, сынок, большой ты уже, устала. Сходи к Цабунии. У тебя есть конфетки в кармане?

— Не пойду.

— Упрямый ты, однако, какой. С характером…

Марго была поражена. Она не могла представить себе плачущую Маку, и первое, что пришло ей в голову, было: не скончался ли ее отец за те два дня, что она, Марго, уехала из Ианиси.

— Два дня назад я была там… Ну, да, позавчера, в субботу… Пока, говорят, дела идут на поправку, а дальше посмотрим.

— Я бы сходила к ней, да боюсь — гордая она, наша Мака.

— Не ходи, не надо. Придет. Если сама заговорит, так ладно, а ты не начинай. В последнее время даже Гено избегает ее.

Мака пришла позже.

При виде Марго она улыбнулась: так улыбаются в большой печали, когда увидят кого-нибудь очень приятного и близкого и обрадуются ненадолго.

— Мака, родная моя… Мака…

— Здравствуй, Марго.

— Ты здравствуй, моя хорошая! Ты будь здорова и счастлива!..

— Как вы живете? Как дочки?

— Хорошо, спасибо. Тебя нам благодарить до скончания своих дней.

Мака опять коротко улыбнулась.

— Да что для вас сделала такого?.. Как Джаба?

— Ничего, Мака, что ему сделается? Три дня вот не пьет и теперь из-за этого рычит, недоволен.

— Ты не разрешаешь?

— Я?! — удивилась Марго. — Разве он меня послушается?

— Хуже станет делать?

— Как ему захочется, так и будет… Столько времени молчит — нет, чтобы пригласить Бичико и Мери, а я даже упомянуть о них не смела, пока на самого стих не найдет.

«Она любит своего мужа, любит настолько, что даже дурной мысли о нем не допускает», — подумала Мака и спросила:

— А его мать тоже боялась ему напомнить?

— Мать заикнулась разок-другой, но Джаба вроде не слышал. Она и перестала.

«Значит, когда ему выгодно, он может пропустить что-то мимо ушей. Джаба совсем не такой страшный, каким он кажется Марго, а может быть, каким ей хочется, чтобы он был».

— А сейчас что?

— Она пригласить пришла, — сказала свекровь. — И у вас уже была, в Ианиси.

— Да?

— Была, — закивала Марго. — Неловко мне было перед вашими, прямо ужас, особенно перед твоим отцом…

— Бичи дома застала?

— Нет, я рано ушла, он, наверное, на работе задержался.

— На работе… — повторила Мака и опять замолчала.

Марго чутьем поняла, что Мака не хотела продолжать разговора об Ианиси.

— Конечно, мы слишком поздно собрались пригласить их, и перед тобой виноваты, но ты же помнишь: Джаба в тот раз ушел обиженный и до сих пор слышать ни о чем не хотел. А теперь, в субботу под воскресенье, что-нибудь устроим… Не такое, чтобы тебя было достойно, но лицом в грязь не ударим. Джаба тоже говорит: перед Макой неловко, а то… ты же понимаешь… Нет, ничего худого о Бичико он не сказал, но, наверное, пока не стал бы приглашать.

«Она любит его, — подумала Мака. — Может быть, такие мужчины нужны нам в мужья. Может быть, если женщин совсем освободить от страха перед мужем, нам не хватит воли держать себя в узде…»

Марго посидела недолго — слишком много дел в доме — и ушла. Мака видела, что она еще что-то хотела сказать, но не решилась.

«Что же?» В этот вечер к ее головоломным вопросам прибавился еще один — что хотела сказать Марго?

Только Марго вышла за калитку, как проехал автобус. В другое время она возвратилась бы назад, к тетушке, и посидела бы у нее еще. Но сейчас она спешила. Ее ждали дела и двое детишек, оставленных на попечение больной свекрови. Если б даже не это, ей было бы неловко. Мака не проводила ее, осталась на балконе. Марго показалось, что невестке нелегко далось это. Дойдя до калитки, она оглянулась, но не увидела Маки. Она и с тетушкой Магданой не поговорила толком. То, что сказала тетка, не могло быть причиной расстройства Маки.

Марго пошла домой пешком. Пока появится автобус, она спустится к роднику Коди и порядком сократит дорогу. В другое время она, пожалуй, дождалась бы автобуса, но не сейчас. Раньше она очень любила приходить в гости к Гено и Маке, посидеть в их недостроенном и все-таки уютном доме, поговорить с тетушкой, сейчас она спешила уйти. Это было похоже на бегство. Вроде бы дел у нее невпроворот. С тех пор, как Мери вышла замуж, она и в самом деле минуты не может выкроить спокойной. Но сейчас ее беспокоили не домашние заботы, ее тревожила Мака, и мысли о Маке не покидали ее.