Звездоплаватели

Участники экспедиции одевались с помощью товарищей в «пустолазные» костюмы. Они были сделаны из плотного гибкого материала, покрытого металлическими пластинками, и представляли собой одно целое, исключая шлема, который надевался отдельно, как у водолазов. В очень толстые подошвы были вделаны сильные электромагниты, соединённые проводами, идущими внутри костюма, с аккумуляторной батареей из полупроводниковых элементов, помещавшейся вместе с баллонами сжатого кислорода и приёмно-передающей радиостанцией в наспинном ранце. На груди был расположен маленький щиток управления, а на шлемах небольшой прожектор.

Под эти костюмы звездоплаватели надели «астронавтокожу». Так называли упругое трико, надевавшееся прямо на тело и закрывавшее голову, оставляя свободным только лицо. Трико было сделано из особой, сильно сжимающейся, не проницаемой для воздуха ткани, которая равномерно давила на всю кожу тела, заменяя этим обычное атмосферное давление, необходимое для человека. В случае повреждения пустолазного костюма, «астронавтокожа» предохраняла тело от разрыва внутренним давлением.

Единственным незащищённым местом оставалось лицо, но тут уж ничего нельзя было сделан. Приходилось полагаться на исключительную прочность стёкол шлема.

На Земле пустолазный костюм был очень тяжёл, но здесь он почти ничего не весил. Сила тяжести на Арсене была ничтожной.

Миниатюрный микрофон и такой же динамик, вмонтированные внутрь шлема, давали возможность «пустолазам» говорить друг с другом и с кораблём на очень большом расстоянии.

Белопольский лично проверил костюм каждого и разрешил выход. Один за другим, все шестеро прошли в выходную камеру. Закрылась внутренняя дверь, и насосы быстро удалили воздух. Каждый доложил Мельникову, что подача кислорода в шлем идёт нормально. Тогда он нажал кнопку.

В четырёх метрах под ними была девственная почва, на которую никогда не ступала ничья нога.

– Борис Николаевич! — обратился к Мельникову Баландин. — Вам принадлежит право первым ступить на планету. Вы самый старый звездоплаватель среди нас.

Мельников подошёл к краю двери. Василий Романов ожидал, что будет установлена лестница, но, к его удивлению, заместитель начальника экспедиции просто сделал шаг в пустое пространство. Его огромная, в костюме, фигура стала медленно опускаться. Прошло не менее четырнадцати секунд, пока это странное «падение» окончилось.

Молодой геолог вспомнил лекцию Орлова об Арсене и понял, в чём дело. Притяжение планеты было так мало, что Мельников падал с ускорением всего тридцать шесть миллиметров в секунду.

Вторым прыгнул Второв. Он торопился заснять на плёнку выход из корабля. Затем на Арсену спустились и все остальные.

Стоять тут было очень трудно. При малейшем движении люди теряли чувство равновесия и качались в пустоте, словно здесь бушевал сильнейший вихрь. Они поспешили включить ток в подошвы. Железистая почва планеты хорошо притягивалась электромагнитами, и люди обрели устойчивость. Чтобы сделать шаг, приходилось даже напрягать мускулы ног. Опасность взлететь высоко вверх при неосторожном движении больше не угрожала.

Согласно ранее разработанному плану, разбились на две партии. Профессор Баландин, Романов и Топорков занялись установкой аппаратов для радиогеоразведки. В их задачу входило определение состава внутренних пород планеты. Мельников, Коржевский и Второв должны были произвести рекогносцировку местности.

Едва они отошли от корабля, как прямо перед ними, в трёх шагах, беззвучно ударился о скалу метеорит. Вспышка огня отметила место его падения. Все трое невольно остановились. Одна и та же мысль мелькнула у всех: «А если бы метеорит попал в кого-нибудь?»

Радиопрожекторы звездолёта были выключены. При неподвижном положении корабля они были совершенно бесполезны. Избежать встречи с метеоритом, даже зная, что он приближается к Арсене, было невозможно.

– Пошли дальше! — сказал Мельников.

На краю площадки, круто обрываясь вниз, чернела глубокая пропасть. Противоположный край находился в ста метрах. Обойти её было негде. Пропасть тянулась насколько хватал глаз, теряясь вдали в нагромождениях скал.

– Придётся идти в другую сторону, — сказал Коржевский.

– Выключить магниты! — приказал Мельников. — Прыгать, как будто ширина один метр. На той стороне сразу включить магниты обратно. Я прыгаю первым.

– Одну секунду! — сказал Второв. — Ваш прыжок надо заснять.

Мельников повернул ручку на щитке, выключая ток, и, присев, прыгнул вперёд. Его тело взвилось над пропастью и перелетело через неё с непостижимой лёгкостью.

Затаив дыхание, Коржевский и Второв видели, как на той стороне Мельников ударился о скалу и медленно скользнул по ней на ровное место. Они ясно слышали его прерывистое дыхание.

– Сильно ударились? — спросил Второв.

– Да, очень сильно, — ответил Мельников. — Даже в голове звенит. Прыжок был слишком резким. Прыгайте совсем слабо. По-земному — на один шаг.

– Осторожнее! — раздался в их шлемах голос Белопольского. — Борис Николаевич, — прибавил он, — может быть, вам лучше вернуться на звездолёт?