Звездоплаватели-трилогия(изд. 1960)

Фаэтонцы научили венериан выращивать светящиеся деревья, родиной которых, по-видимому, был Фаэтон. Они построили плотины на этой и на других реках и научили венериан сплаву леса. Они снабдили их многими инструментами, в том числе линейками, которые одни только остались в пользовании венериан. Всё остальное было забыто или утеряно впоследствии. Они помогали построить город в пещере. Они научили ловить и дрессировать «черепах», превращать их в домашних животных для тяжёлых работ. И было ясно, что фаэтонцы говорили с венерианами на их языке, пользуясь для этого какими-то аппаратами с наушниками.

Венериане потеряли большую часть того, чем снабдили их фаэтонцы. Осталось ничтожно мало — жалкие следы огромной и кропотливой работы, проделанной пришельцами с другой планеты. Но могло ли быть иначе? Слишком кратковременно было пребывание на Венере фаэтонцев. Семена, посеянные ими, не проросли полностью.

В заключение «фильма» были ясно и просто показаны способы открывать двери на звездолёте. Предположение Мельникова, что они реагируют на жесты, не подтвердилось. Существовали кнопки, и было показано, где их искать.

То, что пятиугольные отверстия открывались как будто сами собой, было результатом подготовки фаэтонцев к приходу людей — их «провели» по кораблю заранее намеченным путём. Всё было продумано и предусмотрено.

А когда промелькнул и исчез последний «кадр», «картинка» пошла снова, с самого начала. Очевидно, хозяева корабля предполагали, что неизвестные им зрители могут не успеть запомнить и понять с одного раза.

Но Мельников и Второв не стали смотреть «картинку» ещё раз, хотя охотно бы это сделали. Они торопились на звездолёт, чтобы рассказать обо всём, что видели.

Руководствуясь только что полученными указаниями, они прошли тем же путём обратно в центр, где по-прежнему горело голубое пламя и разноцветно переливались, отражаясь друг в друге, остроугольные грани стен.

Оба не сговариваясь, поклонились каменной чаше и горевшему в ней огню — могиле последнего человека погибшего Фаэтона, старшего брата человека Земли.

Мельников снял с невидимого постамента свою записную книжку. Если бы он знал, что представляет собой эта чаша, то никогда не положил бы её сюда.

Он протянул руку к незаметной кнопке, чтобы открыть наружную дверь, но она вдруг исчезла. В первое мгновение они подумали, что это прощальная любезность хозяев корабля, но по ту сторону пятиугольного отверстия увидели Пайчадзе и Коржевского. Обеспокоенные продолжительным молчанием разведчиков, товарищи пришли им на помощь. Именно они открыли дверь, намереваясь войти на корабль.

— Что вы видели? — в один голос спросили оба.

— Слишком долго и сложно рассказывать сейчас, — ответил Мельников. — Подождите, когда вернёмся на корабль.

— А можно нам пройти внутрь?

— Лучше не делать этого. Мы слышали какой-то незнакомый запах. Там воздух не Венеры. Если отравились мы оба, то незачем ещё и вам подвергаться неизвестной опасности.

Белопольский, выслушав соображения Мельникова, согласился с ним и приказал всем вернуться на звездолёт.

АСТРОНОМИЧЕСКАЯ ЗАГАДКА

Утром, когда директор обсерватории, член-корреспондент Академии наук профессор Казарин, как обычно, ровно в половине десятого вошёл в свой служебный кабинет, первое, что он спросил у секретаря, было:

— Как дела с «загадкой».

— Алексей Петрович за последние десять минут звонил уже два раза, — ответил секретарь. — Справлялся, приехали вы или нет.

— Вызовите его немедленно ко мне. Если, конечно, он не занят, — прибавил Казарин. — Если занят, пусть позвонит.

Подойдя к своему столу, профессор взял сводку работ обсерватории за истёкшие сутки и внимательно просмотрел её. Против фамилии «Субботин» стояло: «5. 30 — 7. 00. Наблюдение за движением «загадки». Большой рефрактор».

— Так, так! — сказал Казарин. По привычке он думал вслух. — Три ночи наблюдений. Когда же выводы? Что же это такое, в конце концов!

Не поддающаяся пока объяснению, «загадка» волновала не одного только Казарина. Все сотрудники обсерватории и многие люди за её стенами, которым было известно о появлении на небе загадочного тела, ломали себе голову, стараясь понять, что это могло быть. Первоначальное предположение о появлении новой кометы рухнуло очень скоро. Неизвестный астероид — это также не выдерживала критики. Обнаруженное три дня тому назад небесное тело вело себя так, что предположение о «комете» и «астероиде» сразу отпали. Оставалось… но беда была именно в том, что не оставалось ничего. Ни одного разумного объяснения. В Солнечной системе появилось что-то постороннее и пока необъяснимое.