Звездун

– Привет, – поздоровался Фрэнк, который никогда никому не говорил «привет». – Привет, я просто хочу кое о чем попросить. У меня маленькая дочь. Мы живем здесь неподалеку, и она из-за шума не может уснуть. Завтра у нее день рождения, и я хотел попросить… может, перестанете барабанить, ради нее? Я не имею ничего против музыки, вот только грохот барабанов на улице…

Он обвел рукой вокруг себя, и Хорек посмотрел вверх, следя за его жестом, словно ожидая увидеть в небе летающие тарелки.

Фрэнк подумал: «Чертов придурок, повезло же на такого нарваться!» Он надеялся, что благодаря выдуманной на ходу истории про день рождения Джессики ему удастся пробудить в этом недоумке хоть капельку совести.

– Блин, чувак, – протянул Хорек в приступе неожиданно проснувшейся любви к ближнему – конечно, не к этому мужику, а к его дочери. Возможно, тому виной были три таблетки экстази, несколько литров сидра и четыре косяка с травкой. – Блин, ее день рождения, да?

– Точно.

– И как же ее зовут, приятель?

Меньше всего на свете Фрэнку хотелось называть имя дочери первому встречному бродяге, и потому ложь далась ему легко.

– Ханна, – ответил он.

– Слышь, мужик, – произнес Хорек, растягивая слова. – Посмотрим, что можно сделать для крошки Ханны, хорошо? Положись на меня.

– Спасибо, приятель, – поблагодарил Фрэнк, который до этой минуты ни к кому так не обращался. – Ценю твою доброту. Приятно провести время!

– Заметано, – пообещал Хорек, и дверь захлопнулась. Фрэнк сделал глубокий вдох. «Что ж, – подумал он, — вроде все прошло неплохо». Однако ему было не по себе из-за того, что пришлось прибегнуть к маскараду. Он чувствовал себя препаршиво из-за того, что солгал насчет дня рождения Джессики. Словно душу продал. Затем Фрэнк напомнил себе, что все заранее обдумал и что если проблема благополучно разрешилась, то только благодаря избранной им тактике. С этой мыслью он вернулся домой, вошел, разделся и лег рядом с женой, которая еще не спала.

– Что ты им сказал? – спросила она.

– Попросил не шуметь.

Звуки бонго не стихали… Ну ничего, думал Фрэнк. Придурку нужно какое-то время, чтобы всех успокоить; главное, он проникся желанием помочь.

Барабаны загремели еще громче.

Затем супруги услышали пение, поначалу невнятное и приглушенное, хотя вскоре слова стали отчетливее.

– С днем рожденья тебя, с днем рожденья тебя! – выводили скваттеры за два дома от них.

– По крайней мере мы теперь знаем, по какому поводу они гуляют, – проворчал Фрэнк со своей стороны кровати. – Очевидно, у кого-то день рождения.

– С днем рождения, Ханна, с днем рожденья тебя! – орали скваттеры.

– Все, – пробормотал Фрэнк сквозь стиснутые зубы, – им это так не сойдет.

Глава 36

– Смотрите-ка, это я!

С такими словами обратился ко мне Феликс Картер. Где?

Извините… На телестудии. Он проходит мимо и говорит: «Смотрите-ка, это я!», а я сижу в огромном удобном кресле в фойе здания, где размещается телекомпания, и жду машину, которая отвезет меня домой. Которая, по-видимому, и не собирается приезжать.

То, что машина до сих пор не приехала и нет никаких признаков, что она вот-вот появится, для меня не просто маленькая неприятность. Мне срочно нужно домой. Мне нужно домой, потому что я, как сказал бы Майк Хакнелл, солист группы «Симпли ред», едва сдерживаю слезы.

День не задался с утра, пошел наперекосяк, совершенно не так, как планировалось. Простите за каламбур, но для меня этот понедельник оказался весьма несчастливым.

Видите ли, если Сэм включила телевизор на шоу «Счастливый понедельник» или запрограммировала видеомагнитофон, чтобы записать его и посмотреть вечером, то, наверное, никак не могла понять, зачем я просил ее об этом в своем письме. Причем не без основания – ведь на экране я так и не появился.

Утром меня разбудил звук… Вернее, целая какофония звуков – телик орет, в дверь звонят, голова гудит.

Дверной звонок продолжал надрываться. Я пробормотал слабым голосом: «Нет, прекрати!» и вдруг вспомнил, какой сегодня день, о телестудии и о том, что за мной в восемь часов должна прийти машина. «Ровно в восемь!» – весело предупредил меня Расе по телефону несколько дней назад. Тогда я повесил трубку и решил, что мне ни в коем случае нельзя напиваться накануне шоу, что бы ни произошло.

И конечно же, в воскресенье вечером я надрался в стельку. Впрочем, я пил весь уик-энд.

Я с трудом оторвал себя от дивана, медленно, как человек, впервые в жизни вставший на протезы, пробрался к входной двери и схватил трубку домофона, которая выскользнула у меня из пальцев.

– Алло, – сказал я, подтягивая за шнур трубку. Если звонящего и удивил стук, то виду он не показал.

– Машина с телевидения для Криса Сьюэлла, – раздался бестелесный голос.

Я представил себе водителя в кепке, стоящего с другой стороны двери.

– Можете подождать пять минут? – с трудом выдавил я.

– Конечно. Не торопись, приятель. Буду в машине.

– Хорошо.

Я повесил трубку домофона на место только со второй попытки.