Звездун

Как бы то ни было, надо смириться. С тремя сотнями или без, Стюарт не согласился заменить меня в туалете. Парень явно почувствовал облегчение, когда подошел Тим, с завистью поглядывавший в сторону «Гроббелаарс» и компании. Несколько минут все три Феликса сидели рядом, наблюдая за чужим весельем, потом я предложил сходить за выпивкой и направился через комнату к бару, радуясь перемене сцены.

Позже я вновь очутился в зеленой комнате. Народу было уже гораздо больше. Передача закончилась, начался междусобойчик, и все – команда телешоу и гости – выглядели довольными и счастливыми. Еще один удачный эфир!

Только три человека не были счастливы и довольны. Три Феликса – воссоединившиеся к тому времени в зале для приемов – из-за нехватки времени лишились своего мига славы, во многом благодаря Симеону.

Лично я провел половину шоу – с момента начала интервью с Картером и до его окончания, – сидя со спущенными брюками на унитазе за сценой.

Вино, которое я выпил в зеленой комнате, сняло напряжение, однако мне страшно хотелось в туалет. Мой зад сообщал мозгу, что сидит на толчке, а мозг передавал эту информацию дальше, мочевому пузырю.

– Извините, – обратился я к оператору, который стоял передо мной. Оператор – то ли Крэм, то ли Грэм – должен был дать мне сигнал перед тем, как начать съемку.

На счет «три, два… один!» мне нужно было бросить сердитый взгляд из-за газеты (я долго практиковался перед зеркалом гримерной), затем дотянуться до двери и захлопнуть ее прямо перед камерой.

– Извините, – повторил я. – Я успею сходить в туалет?

Крэм, явно недовольный тем, что для съемок небольшой сценки ему приходится торчать в туалете за сценой, вздохнул.

– Потерпеть не можешь? Сейчас уже начнется.

– Ладно, – пробормотал я, посылая мочевому пузырю сигналы «Стоп!». Вино придало мне храбрости, все происходящее казалось нереальным, и потому я не испытывал ни малейшего волнения, сидя на унитазе, только легкий дискомфорт из-за того, что мне требовалось отлить. И я ждал, наблюдая за Крэмом, который был слишком занят доносящимися из наушников звуками, чтобы поддерживать разговор. Я ощущал себя где-то далеко от шоу, которое шло вживую всего лишь в нескольких метрах от меня.

А потом стало ясно, что там, на сцене, происходит нечто непредвиденное.

– Феликса уже представили зрителям, – произнес Крэм, и мы оба приготовились к тому, чтобы начать наш эпизод.

Затем:

– Что-то он долго добирается до сцены. Наверное, решил отклониться от сценария. Вполне в его духе.

Я развернул перед собой газету, пытаясь представить разворачивающееся зрелище – Хьюи стоит с вытянутой рукой, а Феликс пробирается к сцене. Интересно, что он сейчас делает? Наверное, общается со зрительным залом, пожимает руки поклонникам и целует поклонниц.

– Он все еще не дошел до сцены, – произнес Крэм, нахмурившись. – Погоди-ка, опять пошел назад… Ага, с ним тот парень.

– Какой парень? – спросил я.

– Тони Симеон. Парень с наушниками.

– Что он делает?

– Не знаю, – рассеянно отозвался оператор, – сейчас не его эпизод. Билл, что там происходит?

Крэм выслушал ответ. Я сидел, пытаясь не обращать внимания на позывы мочевого пузыря.

– Да, похоже, Феликс вытащил на сцену Тони Симеона и усадил рядом, – сказал наконец Крэм. – Это не по сценарию. Не знаю, что там творится. Режиссер рвет и мечет.

Мы подождали еще несколько минут.

– Понятно… Похоже, нас выкинули.

– Да?

– Ага, но нам придется торчать здесь до конца программы – на всякий случай. Прости, дружище. Зато потом ты пойдешь со всеми в зеленую комнату, ну, хорошо?

– Хорошо.

Я смотрел на свои спущенные брюки и старался не думать о жене, о том, как она сидит перед телевизором и пытается понять, что же ей нужно было увидеть. Горькое разочарование постепенно охватило меня. Последние несколько дней я прилагал столько усилий в ожидании этой минуты славы! А у меня ее отобрали – так легко и просто.

Оператор снова внимал бормотанию в наушниках, а я сидел как оглушенный и не мог ни помочиться, ни натянуть штаны, ни пойти и найти этого Симеона, затащить его в пустую комнату и избить там до полусмерти. Я сидел в полной прострации до тех пор, пока ко мне не обратился Крэм.

– Хорошо, – сказал он. – Можешь встать. Мы закончили. По крайней мере тебе не придется искать туалет. Приятно облегчиться.

– Вообще-то, – заметил я, – мне нужно всего лишь отлить.

Но оператор не ответил. Он уже повернулся ко мне спиной и уходил, унося свою камеру.

Через пару минут в зале для приема гостей я присоединился к двум другим Феликсам, которые выглядели разочарованными не меньше меня. Мы сидели и ждали, пока все закончится, чтобы можно было пойти домой.

Не знаю, как они, но для себя я решил, что черт с ней, бесплатной выпивкой, мне нужно домой. Хотелось оказаться как можно дальше от этого места. Я размышлял обо всех своих мечтаниях, о душевных силах, которые я вложил в то, чтобы сюда попасть, и чувствовал, что меня использовали и унизили, как проститутку. Хуже того, казалось, что другие люди в зеленой комнате смеются над нами, тремя расстроенными Феликсами, сидящими на диване посреди толпы.