Звездун

– Да, я здесь именно на таком условии, – отозвалась Загадочная Блондинка. – Я не вправе цитировать Сьюэлла слово в слово, хотя могу использовать его рассказ – в том случае, если не раскрою источник информации. Как и у шеф-поваров, у журналистов свои секреты.

Джек шутку не понял, но все же продолжил расспросы.

– Это для газеты, да, мэм? – осведомился он, проведя ее сквозь ворота, которые потом закрыл за собой.

– Вряд ли, – произнесла Блондинка, задумчиво покачав головой.

Со стороны ответы девушки могли бы показаться односложными и неохотными, однако это было не так. По крайней мере для Джека, считавшего, что ее голос прекраснее любой музыки, которую ему доводилось слышать, даже лучше пения известнейшей звезды оперной сцены Шарлотты Черч. А все говорят, что она поет, как ангел.

– Простите, мэм, а тогда зачем?

– Я думаю, – заговорщически сообщила журналистка надзирателю, – что напишу книгу.

– Ясно.

Они добрались до комнаты свиданий, Джек открыл дверь, и Загадочная Блондинка, войдя внутрь, вытащила из-под стола стул.

– Сейчас приведу Сьюэлла. – Джек оставил девушку одну и зашагал к камерам.

По дороге надзиратель размышлял о том, что Загадочная Блондинка, по-видимому, поведала ему свой секрет. На самом деле Джеку было совершенно безразлично, что она собирается делать с интервью. Да пусть хоть стены комнаты им обклеит! Но тон девушки предполагал, что она считает Джека достаточно близким, чтобы рассказать ему нечто важное, и это, по его мнению, означало перемену в их отношениях.

Последние несколько недель он сопровождал ее по тюрьме, сидел рядом, пока она разговаривала со Сьюэллом, и было ясно, что между заключенным и журналисткой образовалась некая связь. А теперь у Джека возникло ощущение, что границы круга разомкнулись, чтобы принять его. Это вполне отвечало планам Джека, планам по поводу коллекции сувениров, напоминающих о знаменитых заключенных.

Он начал собирать свою коллекцию пару лет назад, когда подобрал с пола тюрьмы использованную карточку для таксофона, подписанную Уинстоном Силкоттом*. Проходивший мимо другой надзиратель заметил, что некоторые придурки, их коллеги из других тюрем, собирают подобную дребедень.

* С Силкотта было снято обвинение в убийстве полицейского констебля Кейта Блейклока во время беспорядков в лондонском районе Тоттнем в 1985 году, и он получил компенсацию в размере? 50 000 в 1999 году. Однако в настоящее время Силкотт отбывает пожизненное заключение за другое убийство.

– Что, использованные таксофонные карточки? – спросил тогда Джек, вертя в руках карточку Силкотта.

– Ага, и не только, – ответил другой надзиратель, – вообще все, имеющее отношение к «знаменитым заключенным». Я знаю одного мужика, с юга, он сейчас на пенсии, так он тебе, может, даже заплатит за эту карточку.

Джек взял номер телефона коллекционера. Его звали Джо Брукс, и вскоре между ними завязалась оживленная переписка по электронной почте, они даже стали приятелями. Как выяснилось, у Джо собралась внушительная коллекция. В ней была роба, подписанная Питером Саттклиффом, «Йоркширским Потрошителем», несколько рисунков Реджи Крея, одного из братьев-близнецов, известных бандитов и рэкетиров. А кроме того, вышивка, сделанная Чарльзом Бронсоном*, и самодельное знамя, которым во время своей акции протеста на крыше размахивал Майкл Хики**, один из «Бриджуотерской четверки».

* Бронсон, которого часто называли одним из самых опасных британских заключенных, провел в тюрьме более двадцати шести лет, где и совершил за это время еще несколько убийств.

** «Бриджуортерская четверка» – Джим Робинсон, Майкл Хики, Винсент Хики и Патрик Моллой; были осуждены в 1979 году за убийство Карла Бриджуотера. В 1997 году после самого длительного в истории английского права апелляционного разбирательства с них было снято обвинение в убийстве. Патрик Моллой умер в заключении.

Впечатляющее собрание, подумал Джек. Таксофонная карточка, когда-то принадлежавшая Силкотту, не шла с ним ни в какое сравнение.

Джо называл себя эзотерическим коллекционером. Его не интересовали причуды рынка, и он собирал только предметы, имеющие отношение к старым делам. Его гордостью было знамя Хики. Джо мечтал найти что-нибудь, связанное с Джоном Маквикаром, знаменитым в шестидесятых годах грабителем, который впоследствии стал журналистом, однако он вполне довольствовался тем, что было в его коллекции. Как правило, он ни с кем не менялся.