Звезды

– У меня был неприятный телефонный разговор, но я не хочу говорить об этом.

– Тогда расскажите мне о вашей дочери.

– Нет.

– Вы знаете, мне бы хотелось, чтобы у меня были дети. Но когда я был моложе, мысль о семье никогда не приходила мне в голову. Мне казалось, что это не мой стиль жизни. Кроме того, мне нужно было не разрушить свой имидж плейбоя. – Он улыбнулся. – Я никогда не думал о женитьбе.

– Но сейчас вы думаете о том, чтобы жениться.

Он с удивлением посмотрел на нее. Она не задала вопрос, это было утверждение.

– Да, – сказал он. – Я действительно думаю об этом. Как вы узнали?

– Не знаю. Это просто предположение. Как результат нашего разговора, мне так кажется. И кто же будет счастливой невестой?

– Я еще не решил. А как насчет вас? Вы выйдет за меня замуж, Джудит?

– Если я не буду занята в этот день.

– Я очень богат. У меня есть дома в Беверли-Хиллс, Палм-Бич, Манхэттене и в Риме. Я вполне здоров, как вы знаете, и у меня относительно нормальная внешность. И сейчас все в порядке с моей фигурой, – добавил он, трогая свой втянутый живот. – Это была бы интересная жизнь…

Она засмеялась, затем посерьезнела.

– Я никогда не выйду замуж еще раз, мистер Смит. У меня не будет больше детей.

– Вы имеете в виду, что вы не можете их иметь?

– Я имею в виду, что я не хочу.

– Так-так, – сказал он и умолк.

Джудит снова оглядела захламленную комнату, все эти открытки и карточки, письма и корзинки с фруктами, букеты цветов с красными лентами, на которых золотыми буквами были написаны пожелания здоровья. Здесь, наверное, представлены тысячи людей, подумала она. Даже больше, вот картонка, на которой написано: «Наши молитвы и пожелания всего наилучшего от города Эскондидо».

Джудит попыталась вообразить себе жизнь мистера Смита – дома, о которых он только что упоминал, наверное, просто верх совершенства. Человек, сделавший пятьдесят четыре удачных фильма и получивший двух «Оскаров», должно быть, сказочно богат и имеет миллионы поклонников и друзей. Какая великолепная жизнь, подумала Джудит, вдруг увидев свою собственную в виде маленького размытого кадра: детство в Сан-Хосе, затем колледж и медицинский институт, потом спокойное замужество с Мортом в маленькой горной деревушке, где Джудит встретила единственную знаменитость в лице Мисс лесозаготовок Северной Калифорнии 1979 года.

– Я расстроил вас, – сказал он тихо.

Она посмотрела на Смита. Где только не висели портреты этого красавца – в спальнях скольких женщин, они также стояли на столах и висели в отдельных шкафчиках в раздевалках. Как много женских сердец замирало при виде его. Это же происходило и сейчас. Почти все письма с пожеланиями скорого выздоровления были написаны женщинами.

– Нет, вы меня не расстроили, – ответила она. – Я просто кое о чем думаю.

– Если хотите, вы можете мне все рассказать. Я прекрасно умею слушать.

Она посмотрела в его темно-синие глаза, окруженные морщинками возраста и мудрости, затем на все еще широкие плечи, на его руки – красивые и крепкие. Джудит внезапно подумала о том, что бы было, если бы она была не его врачом, а просто женщиной, у которой появилась возможность покориться ему. Ей хотелось, чтобы ее сбило с ног сильное чувство, чтобы ее обнимали и любили эти сильные руки. Она хотела слышать этот шотландский баритон, который бы успокоил ее и заверил, что все будет в порядке, что он станет охранять ее и очень беречь.

Удивляясь своим мыслям и внезапно поняв, что у нее горят щеки, Джудит встала и сказала:

– Мне нужно идти. Меня ждут другие больные.

Он тоже поднялся, на этот раз с меньшим усилием, видимо, ему не было так больно, как раньше.

– Пожалуйста, пообедайте со мной сегодня, Джудит, – попросил он.

Боже, как ей нравилось, когда он произносил ее имя, в его устах оно звучало как-то необыкновенно и с особым аристократическим шиком! Казалось, что ему самому нравилось произносить «Джудит!». Она поражалась тому, как он прекрасно держится, какой он высокий. Она вспомнила о своем бывшем муже, Морте, который в сорок шесть лет уже проявлял признаки старости и дряхлости – у него появился животик и он начал сутулиться. Морт был тем типом полуантиобщественного художника, который обычно живет в альпийских городках. Он проводил свои дни в сырой студии, склонившись над кусками глины или брусками дерева, создавая потрясающие скульптуры, которые должны были прожить и остаться неизменными вечно, пока их созидатель становился все толще и короче. Мистер Смит, напротив, был воплощением пожизненных атлетических достижений. Джудит вспомнила, как она видела его фотографию в «Лос-Анджелес таймс» два года назад, когда он играл в поло, будучи в это время уже шестидесятисемилетним.