Звезды

Девочка, сощурив глаза, посмотрела на небо, увидела птицу, которая, расправив крылья, парила в воздухе, и подумала, что отец похож на эту птицу. И почувствовала, что ее сердце тоже парит. В следующее мгновение она уже знала, кем хочет быть, когда вырастет.

– Я хочу заниматься бизнесом вместе с тобой. Он засмеялся, обнял ее, но она нахмурилась.

– Но… Как ты зарабатываешь деньги, почему мы богаты?

– Я делаю удачные вложения, Долли. Вот и все. Я просто знаю, куда вкладывать деньги. Ты знаешь, что значит делать удачные вложения, Долли? Ты узнаешь, чего хотят люди, и вкладываешь в это деньги.

– Но откуда ты знаешь, чего хотят люди?

– Спрашиваю себя, чего я хочу. Скажи, чего бы ты больше всего на свете пожелала, если бы могло исполниться только одно желание?

Минуту подумав, она сказала:

– Таблетку, которая бы сделала меня худой.

– Хо, Долли! Если бы я мог делать такие таблетки, то стал бы богатейшим человеком в мире. Но почему такая маленькая девочка беспокоится о своем весе? Когда ты вырастешь, то будешь стройной, вот увидишь.

Кристине не терпелось скорее вырасти и стать стройной. Тогда бы Марта Кэмп и ее подруги не смогли бы терзать ее, как в тот раз, когда Кристина стояла в вестибюле и появились девочки; дверцы лифта открылись, и Кристина вошла в кабину, а другие девочки, войдя, вдруг шагнули обратно, сказав, что лифт наверняка сломается, не выдержав такого веса. Дверь лифта закрылась, и она услышала их смех. Когда Джонни увидел мрачное выражение ее лица, он остановился на тропинке и сказал:

– Ты можешь стать кем захочешь, Долли. Ты должна бороться за это, а если это еще и твоя мечта, то борьба стоит того. Я не всегда был богат. Я вырос в бедной семье и боролся повседневно, просто чтобы выжить. Тогда я решил вырваться из нищеты и стал что-то делать для этого. Знаешь, что однажды сказал генерал Эйзенхауэр? Он сказал, что в собачьей драке важен не размер собак, а размер драки в собаках. Верь в себя, Долли и ты добьешься всего, чего захочешь.

Прогулка по лесу кончалась, и когда Кристина поняла, что настроение отца стало серьезным, тревожное чувство сдавило ей грудь, как будто она предчувствовала, что сейчас произойдет. Наконец Джонни сказал:

– Я должен опять уехать, Долли. Прости.

Кристина была подавлена, но не удивилась сказанному. Всю неделю он был рассеянным и встревоженным, часами разговаривал по телефону, надолго уходил из дома. Такое беспокойство всегда охватывало его, когда, как он сам говорил, дело закручивалось. Она отошла от отца, стараясь не расплакаться. Она представила свое ближайшее будущее: пустое и унылое пребывание в доме, когда она ощущает себя такой одинокой, не слыша отцовского смеха, когда пытается есть невкусные диетические блюда, приготовляемые миссис Лонгчэмпс, и большую часть времени проводит, не выходя из своей комнаты.

– Прости, Долли, – отец подошел и обнял ее, – мне это так же не нравится, как и тебе, но дела, которыми я занимаюсь, требуют того, чтобы их делать там, где есть деньги и связи. Когда-нибудь ты поймешь. – Он взял ее лицо в руки. – Но ты должна знать, что я люблю тебя, Долли, и всегда буду тебя любить. Ты – причина того, что я так часто уезжаю, потому что я хочу, чтобы твоя жизнь была самой лучшей. Все другое у нас есть.

Она прижалась к нему, прощая все его деловые поездки, его подружек и ее одиночество. Все будет хорошо, думала она, когда она станет взрослой. Тогда они займутся бизнесом вместе и отец будет брать ее с собой, куда бы ни поехал.

Кристина опять собралась осуществить очередной побег из дома. Знала, что этого делать нельзя, но не могла справиться с собой, чувствовала себя несчастной.

Как только Джонни уезжал, миссис Лонгчэмпс сажала ее на диету, но организм Кристины не привык к усвоению свежих овощей и салатов. Желудок расстраивался, и она пыталась лечить его, готовя еду сама. Сейчас ее мучила ужасная боль в животе.

С понурым видом сидела она в просторной гостиной, где пол был покрыт лаком, а на стенах расположились предметы декоративного искусства. В прихожей тикали часы, и звук их заполнял пустоту гостиной, отчего она еще больше казалась похожей на музей. Кристина мрачно смотрела на последний подарок отца.

Через день после его отъезда в Нью-Йорк к ним в квартиру доставили новый проигрыватель с комплектом пластинок Комо и Кросби. Телохранители Ганс и Уилл установили его в комнате девочки. Поначалу она была в восторге – даже у Марты Кэмп не было такого по последнему слову техники проигрывателя! Но потом восторг прошел. Какое может быть от этого проигрывателя удовольствие, если его не с кем разделить?

Да, только очередной побег исправит ее настроение.

Торопливо одевшись, она уже через несколько минут была на укутанной туманом улице. Быстро дошла до остановки, вскочила в подъехавший трамвай и встала на площадке, держась за поручень, хотя в салоне было много пустых мест. Поездка на трамвае сквозь туман была частью запретного удовольствия.