Звёзды

В этот момент на улице внезапно зажглись уличные фонари, электроснабжение восстановилось. Го Юань глянул за окно машины, вздохнул, и левой рукой, сжимавшей рукоять пистолета, врезал Дуаньму Хуэю по нижней части живота, в то же время выбросил скальпель из правой и, сложив освободившуюся руку в кулак, ударил начальника в переносицу.

Из носа Дуаньму Хуэя хлынула кровь, он схватился за живот и, невзирая на острую боль, помахал рукой, останавливая команду:

– Все в порядке, в порядке.

Он знал, что эти два удара Го Юаню были нужны просто для того, чтобы выплеснуть гнев, и он больше не собирался нападать или угрожать.

Юнь Шань сразу и не поняла, что произошло, она увидела только, как Го Юань с ухмылкой произнес:

– Большой босс действительно не имеет права сообщать нам эту информацию. Но он и при желании ничего не мог бы сказать, потому что сам не знает.

От такого заявления Дуаньму Хуэй помрачнел. Го Юань попал точно в яблочко.

Увидев, что догадка подтвердилась, тот вздохнул:

– Ладно, пошли. Нужно что-то делать, от судьбы не уйдешь. Район Цзюяньцяо, улица Цзюбацзе, да будет так.

Юнь Шань взглянула на искаженное лицо Дуаньму Хуэя, прикусила губу и не произнесла ни слова. Вместо этого она выпрыгнула из санитарной машины следом за Го Юанем и села в черный автомобиль, который уже долгое время ожидал в стороне.

Машина гнала всю дорогу до моста Цзюянь. Транспортный поток на дороге был намного меньше обычного, но и скорость тоже ниже. Отключение электричества вызывало хаос, то и дело по дороге попадались следы ДТП, а на одном из участков они повстречали три разбитых в хлам мопеда подряд. Раненых давно спасли, но на дороге царил такой хаос, что агентам оставалось только постоянно снижать скорость и объезжать разбитый транспорт.

Ни один в машине не раскрывал рта, так что ехали в гробовой тишине. Юнь Шань никогда не рвалась беседовать с Го Юанем, но в этот момент от его молчания у нее на душе скребли кошки. Ей хотелось сказать хоть что-нибудь, лишь бы молчание прекратилось, но было страшно, что любые слова, прозвучавшие в такой момент, нарушат дисциплину операции. Держась за руль, она время от времени оборачивалась, чтобы быстро глянуть на Го Юаня, но тот просто смотрел в окно, неподвижный, как истукан.

И вдруг подал голос.

– Вы когда-нибудь думали о том, как умрете?

Равнодушный вопрос напугал и насторожил ее. Она помедлила секунду, прежде чем ответить:

– Вы меня спрашиваете?

– А в машине есть кто-то еще?

– Как умру? Нет… не думала.

Хоть Юнь Шань и постоянно рисковала на работе, ей, в конце концов, было всего лишь чуть за двадцать, и она подсознательно все еще считала себя главным героем Вселенной. Как можно было думать о таких вещах?

– Самое время подумать, – глухо произнес Го Юань. Ей сперва показалось, что он шутит, но на его лице, отражавшемся в стекле автомобиля, читалась решимость. Он продолжил, не обращая на нее внимания: – Все вы, новые, такие. Неважно, насколько велика опасность, вам всегда кажется, что жертвой будете не вы. Думаете, что быть в наряде – это как в «Крепком орешке», чувствуете себя главными героями. Даже если есть только один шанс на миллион, у вас все равно получится последней пулей из пистолета сбить F35 и спасти мир.

– Вы и правда очень странный. Вы всерьез думали о том, как умрете?

– Думал много раз с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать, – сказал Го Юань, сделав паузу, – в том году у меня диагностировали антисоциальное расстройство личности, я попал под особый присмотр. Не мог не думать.

Услышав такое, Юнь Шань даже не знала, что делать дальше. К счастью, Го Юань не собирался ждать ее ответа:

– Вы знаете, каково это – не иметь эмпатии? Наверняка не знаете. Даже если я объясню, вы просто не сможете этого понять. И точно так же другие много раз говорили мне об этой чертовой эмпатии, но как я только ни пробовал – так и не смог понять, что это за штука. Поэтому мне кажется, что мир странный. Многое из того, что вы делаете, я нахожу непонятным, очень… иррациональным. Чем старше я становлюсь, тем более неуютно чувствую себя из-за того, как люди общаются между собой в этом мире. Глупо, неэффективно, необъяснимо, и с годами это чувство только усиливается. Однажды я стану чудовищем, которое не вписывается в этот мир, чудовищем для вас. Как будто у тебя рак, ты знаешь, что не выживешь. Я точно так же рано или поздно стану чудовищем, это просто вопрос времени. Я выбрал эту работу, потому что по собственной воле искал профессию, где буду постоянно подвергаться смертельной опасности и обязательно нарвусь. Грубо говоря, если я умру до того, как стану серийным убийцей, то даже героем могу стать. Конечно, я был очень молод, когда так думал, и теперь уже сомневаюсь. Скажите, есть ли разница, кем умереть, героем или серийным убийцей? В этом мире не все ли равно?

В это время Го Юань повернулся к Юнь Шань. Почувствовав во всем теле холодную дрожь, та едва не нажала на педаль газа вместо тормоза.