Звезды бессмертия (Книга 1)

Вконец обозленный, креол[Креол - потомок испанских конкистадоров.] с силой швырнул амулет о камни, а потом, выхватив у одного из рабочих тяжелый горняцкий обушок, в дикой злобе принялся колотить им по, казалось, хрупкой вещице.

Вокруг собралась толпа. Лицо взбесившегося гачупина[Гачупин презрительная кличка испанцев и креолов (мексиканок.).] покрылось потом. Вдруг он разогнулся, поднял амулет, поднес его к лицу и...

Фредерико может поклясться всеми богами, что в этот момент кончики губ изображенного на нем незнакомого существа поднялись вверх, застыв на миг в загадочной улыбке, а из огромных, широко раскрытых глаз прямо в лицо управляющего ударил сноп голубых лучей.

Дико вскрикнув, гачупин изо всей силы швырнул амулет в ярко горевший костер. Словно пьяный, даже не взглянув на Фредерико, побрел он в темноту, тихо бормоча себе под нос что-то невнятное.

Рабочие скоро разошлись. А Фредерико остался у костра, надеясь утром найти в остывшей золе хоть какие-нибудь остатки священного амулета. Он был дорог ему как память о деде - отце его матери. Старый, почти девяностолетний Таау Кондорканки - правнук сына Хуана Кондорканки-два года назад повел его в горы. Фредерико тогда было восемнадцать лет. Но он и теперь хорошо помнил давно нехоженную тропу, по которой две недели шли они с дедом Таау к озеру Тотокуку.

...Дед слабел с каждым днем - годы брали свое. А тут еще лютый буран на целую неделю прервал их путь. Кончились запасы пищи. Простуженный, замерзающий, дед все чаще впадал в беспамятство.

На восьмой день бурана он с рассветом пришел в себя. Обвел взглядом маленькую темную пещеру, где спрятались они от непогоды, подозвал Фредерико к себе.

- Буран кончается, мой мальчик, но мне, как когда-то и моему прадеду, уже не выйти из этой пещеры, - тихо сказал он.- И тебе одному без пищи и огня не дойти до скалы Ау. Но ты обязательно должен еще раз попробовать дойти до нее. С сыном или внуком. Одного горы просто не примут тебя. И никто никогда не раскроет тайны аймара. А она очень нужна людям. Простым людям, как мы с тобой. Потому что должна принести им счастье. Так говорит старая легенда нашего рода...

Таау поднял правую руку и долго искал что-то в складках своего старенького пончо.

- Вот,-протянул он внуку раскрытую, скрюченную годами и тяжелой работой ладонь, на которой тускло блеснуло что-то зеленовато-желтое,- вот, возьми себе этот амулет. Правда, может быть, это и не амулет вовсе... Мать Эдувихеса, сына Хуана Кондорканки, сказала, что это ключ, открывающий путь в горы... Послушай легенду.

Старик помолчал, не то подбирая слова, то ли собираясь с мыслями, а может быть, просто копя силы для последнего напутствия внуку.

- Эдувихес,- наконец тихо произнес он,- сын Хуана Кондорканки, от которого идет наш род. Больше двух веков прошло с тех пор, когда он, молодой индейский вождь, возглавил восстание инков против креолов, приняв имя Тупак-Амару - своего далекого прадеда - вождя тех, кто долгие годы самоотверженно боролся против первых морских пришельцев. Как и у первого Тупак-Амару, у Хуана было много золота, драгоценных камней. Он быстро сумел вооружить свою огромную армию холодным и огнестрельным оружием, купленным у врагов. И эта армия погнала креолов не только с верховьев Анд, но и со средних плато, оттеснила из многих долин, прижала к морю...

А потом случилось непоправимое,- после небольшой паузы свистящим шепотом продолжал Таау.-Шестеро его бывших друзей-единомышленников, его братья по крови, его соплеменники, эти исчадия ада, в одной из тайных пещер Хуана неподалеку от скалы Ау потребовали, чтобы он разделил с ними власть, раскрыл им тайну племени, показал вход к несметным сокровищам, при одном упоминании о которых руки предателей начинали дрожать, а глаза загорались алчным огнем.

Три дня и три ночи продолжался спор. Жена Хуана - Анита с только что родившимся здесь же, в пещере, Эдувихесом была тогда рядом с мужем. Она слышала его гневные слова, обращенные к бывшим товарищам. Он доказывал, что сокровища аймара принадлежат всем людям земли, что право на них еще надо добыть в честном бою, в борьбе с людскими пороками, с ненасытной жадностью и властолюбием.

Хуан говорил, что все люди на земле равны, что каждый человек имеет право на свободу и счастье, вольный труд и обеспеченную старость.

Но зерна разума,- едва слышно продолжал свой рассказ Таау,- уже не находили благодатной почвы в головах, ослепленных блеском дьявольского металла. слепой жаждой повелевать... Бывшие друзья решили разделить между собой хранящиеся здесь, в пещере, сокровища, а своего вожака выдать гачупинам, которые обещали за голову Хуана не только прощение и свободу, но и огромное вознаграждение, большие наделы земли, власть над своими же соплеменниками.

Анита видела, как предатели накрепко приковали руки и ноги ее мужа тяжелыми цепями к огромным колодам. До рассвета оставалось еще два часа, и бывшие соратники в знак особой милости разрешили жене с младенцем побыть возле Хуана.

- Еще не поздно,- сказал один из них,- может быть, до восхода солнца ты его образумишь...