Звезды Эгера

— А теперь я сам присягну, — громко сказал Добо, протягивая руку к распятию. Глаза его лихорадочно блестели. — Клянусь отдать все силы свои, все помыслы, каждую каплю крови защите крепости и отчизны! Клянусь быть вместе с вами во всех опасностях! Клянусь не допустить перехода крепости в руки басурман! Покуда я жив, не сдамся сам и не сдам крепости. Да примет земля мое тело, а небо душу мою! Пусть предвечный отринет меня, если я не сдержу своей клятвы!

Сверкнули сабли, и раздались единодушные возгласы:

— Клянемся! Клянемся! Клянемся вместе с тобой!

Добо снова надел шлем и сел.

— А теперь, братья, — сказал он, взяв в руки лист бумаги, — обсудим, как расставить сторожевые посты в крепости. Расстановка ратников на крепостных стенах вовсе не должна быть одинаковой. Со стороны города и Новой башни — низменность и долина. С севера и востока — холмы и горы. Вражеские пушки будут наверняка стоять именно там, с той стороны; турки будут ломать стену, чтобы ворваться в крепость.

— Никогда им стену не проломить! — сказал Цецеи, презрительно махнув рукой.

— Подождите! — заметил Добо и продолжал: — Я для того и вызвал в крепость побольше плотников и каменщиков, чтобы они успевали восстановить за ночь то, что проломит турок. Так вот, на той стороне и работы будет больше всего. Если мы сейчас и расставим людей, то во время осады многое может измениться.

— Приказывайте, господин капитан, мы согласны! — кричали с разных сторон.

— Я думаю сделать так: разделим защиту на четыре отряда. Один отряд будет стоять у главных ворот, другой — от главных ворот до угловой башни, третий — в наружных укреплениях, четвертый — на северной стороне вокруг Казематной башни. Соответственно этим четырем отрядам разделится резерв. Резервом будет командовать мой помощник, капитан Мекчеи. Он будет распоряжаться сменой солдат и защитой внутренних укреплений.

— А что будет со стеной, прилегающей к городу? — спросил Хегедюш.

— Туда мы поставим только небольшие силы. Достаточно, если у ворот будет стоять двадцать человек. Воротца там тесные, и враг не станет даже пытаться их штурмовать.

Добо поднял другой листок бумаги.

— Солдат я распределил примерно так. От Старых, то есть главных, ворот до Новой башни будет стоять сто солдат. У Казематной башни — сто сорок, а вместе с офицером — сто сорок один. У Шандоровской башни, не считая ворот, — сто двадцать. Оттуда по направлению к воротам — сто пять…

— Всего четыреста шестьдесят шесть человек, — сказал Гергей.

— На двух вышках церкви — по десяти солдат. Вот и вся защита внутренних укреплений.

— Четыреста восемьдесят шесть человек, — подсчитал вслух Гергей.

Добо продолжал:

— Далее следуют наружные укрепления. От башни Чаби до башни Бебека — девяносто человек. Оттуда до угловой башни — сто тридцать. От Старых ворот до угла — пятьдесят восемь. Там есть еще узкая каменная стена, которая связывает наружные укрепления с внутренними. Здесь придется больше действовать глазами, чем оружием. Сюда достаточно тридцати пяти солдат. — Кинув взгляд на Мекчеи, он продолжал: — Тут мы поставим слабосильных, а в дни штурмов — даже легкораненых.

— Восемьдесят без одного, — заключил Гергей.

— Как же мы распределим офицеров? Начну с себя: я желаю быть повсюду.

Восторженное одобрение.

— Задача моего товарища Мекчеи уже известна. Из четырех старших лейтенантов один должен быть у Старых ворот. Там нужны сила и несокрушимый дух. Можно предвидеть заранее, что турок попробует ворваться в крепость именно через эти ворота. Там придется все время смотреть в глаза смерти.

Гашпар Пете встал и, ударив себя в грудь, крикнул:

— Прошу назначить туда меня!

Возгласы одобрения заглушили ответ. Видно было только, как Добо утвердительно кивнул головой. Старик Цецеи протянул Гашпару Пете свою единственную руку.

— Дальше следуют наружные укрепления, — продолжал Добо. — Это самое опасное место. Турок будет пытаться засыпать ров. Там от старших офицеров тоже потребуется отвага, любовь к отчизне и презрение к смерти.

Кроме Пете, оставалось еще три старших офицера. Все трое вскочили.

— В вашем распоряжении! — сказал Борнемисса.

— В вашем распоряжении! — сказал Фюгеди.

— В вашем распоряжении! — сказал Золтаи.

— Чтобы вы не поссорились, — с улыбкой сказал Добо, — все трое будете там.

Пушкари-сержанты были распределены уже заранее. Однако Добо хотел назначить и главного пушкаря. Но кого?

Никто, кроме его самого, не был знатоком в этом деле. И Добо взял это на себя.

Новое громовое «ура» потрясло стены зала. А так как все поглядывали при этом на пушкарей, то они с беспокойством спрашивали:

— Was ist das? Was sagt er?[65]

Борнемисса обернулся к пятерке немцев и дал им такое объяснение:

— Meine Herrn! Kapitan Dobo wird sein der haupt bum-bum! Verstanden?[66]