Звёзды ещё горят

– Как тебе сказать? – Она раздражённо обернулась, окидывая наряженную квартиру взглядом и сосредоточивая свой праведный гнев на Маше. – Ты допустила в слове «свидание» все ошибки, которые только можно, назвав это мероприятие «тусовкой с друзьями». Хочешь, чтобы я чувствовала себя белой вороной среди всего… этого?

Неожиданно на лице Маши не было ни капли макияжа, поэтому её обычно фарфоровое лицо, взятое из модельных журналов, сейчас было лицом простой раздосадованной девушки – не неземной, не неотразимой, а человечной, живой и постоянно ошибающейся. Даже волосы заплетены в неуклюжий хвостик, придающий ей домашний, непритязательный вид.

– Обычно тебя это не волновало, – голос звучал обиженно с толикой едва сдерживаемого раздражения. – Ты так хорошо читаешь чувства других людей, что забываешь: далеко не все в этом так же хороши.

– Это не… – Но Стелла не закончила, потому что Маша была права, и сказать ей было нечего. Что она может предъявить подруге, которая позвала её из искреннего желания провести время весело и беззаботно? Виновата ли она в том, что Стелла не любительница рассказывать другим о своих чувствах и переживаниях? – Могла хотя бы упомянуть, что тут столько красивых девчонок. Я надела бы что-то приличнее мятой футболки с Паттинсоном.

Стелла расстегнула пуховик и показала Маше черную ткань с принтом актёра, больше напоминающего пьяницу, нежели известного на весь девичий мир мужчину. Эта пижама была подарком подруги, которая по какой-то причине души не чаяла в «Сумерках» и на первых курсах настоятельно продвигала их в жизнь Стеллы. В какой-то момент они нашли себя сидящими на полу напротив телевизора и визжавшими на сцене с культовым диалогом в лесу. Тогда они мастерски, точно сами снимались в фильме, цитировали диалог и очень долго смеялись – это было так давно, но воспоминание всё ещё оставалось сильным и живым. Наверное, Маша тоже о нём вспомнила, потому что её губы изогнулись в улыбке, взгляд смягчился, растерял всю враждебность.

– Поверь, лучше тебя здесь никто не выглядит.

– У вас всё хорошо?

Из-за угла показался Паша, опирающийся на костыли, и из-за этого, а может, из-за ещё явной тени болезни на лице он казался слишком плюшевым, добродушным и хрупким парнем. Даже Стелла вдруг удивилась, как он мог пережить падение со второго этажа. Хотя нет, как он умудряется переживать перемены настроения Маши – вот что интересно.

– Крутая футболка, Стелла, – он щëлкнул пальцами и улыбнулся. – Надо было привезти своего картонного Джейкоба для атмосферы. Эта была бы лучшая сходка фанатов «Сумерек».

Вот так просто, всего одной простой фразой Паша ей понравился, и Стелла легко простила ему истеричность Маши и все те дни, которые она изводила подругу переживаниями.

– Только в этой вселенной Белла выбрала бы Джейкоба, – Маша обняла юношу так крепко, что на мгновение почудилось, что ему нечем дышать, но Паша только неуклюже приобнял её и тихо рассмеялся. – Не смыслишь ты в парнях, Паш.

– Какая беда, – ответил он. – Зато в девушках уж точно.

Это был короткий поцелуй, почти невинный, кроткий, но Маша так зарделась, что Стелле захотелось закатить глаза.

Паша был немного выше Маши, всего пара сантиметров, но когда на ней не было всей её привычной брони из идеального макияжа, укладки и безупречной одежды с украшениями, которые далеки от понятия бижутерии, тогда она выглядела нежной, аккуратной и хрупкой. Когда молчала и с нескрываемым трепетом улыбалась юноше, которому готова была улыбаться так, как никому ещë до этого. Стелла не видела, чтобы лицо подруги выглядело таким любящим, полным тепла и щемящего восторга. Словно Паша был лучшим, кого она когда-либо видела. Будто он был единственным, кого она видела. Впрочем, парень смотрел на неё, может, чуть более чувственно, и взгляд с неугасающим интересом снова и снова изучал её лицо с элегантными чертами.

– Ну всё, хватит, – Стелла изобразила тошноту, сбросила ботинки и показательно прошествовала мимо, всем видом демонстрируя, что их любезности друг с другом ей поперёк горла. – Я рассчитываю на самый большой кусок пиццы, и вы меня не остановите.

В гостиной весь диван оккупировали четыре незнакомых ей человека. Они дружно заулюлюкали в ответ на брошенную Стеллой фразу, и один из парней с характерной короткой стрижкой, грубоватыми чертами лица и крайне басистым голосом пригласил её угоститься пиццей.