Звезды и Лисы

Сверяясь по бумажке, Ник дошел до ухоженного подъезда с маской над чугунным козырьком. Наличники выкрашены светло-серой краской. В доме было всего четыре этажа, в крыше мансардные окна. На массивной двери, разумеется, висел кодовый замок. Пока Ник размышлял, как ему поступить — уйти восвояси, вызвать консьержа или набрать номер квартиры, — дверь открылась и выскочила девчушка, тащившая на привязи нечто вроде квадратной тележки. Тележка упиралась и не шла.

— Да ладно тебе, — пыхтя говорила девчушка, — что такое-то?! Сейчас до памятника дойдем и обратно!..

Тележка притормозила возле Ника, злобно на него гавкнула и неохотно посеменила дальше.

— Это что за порода? — вслед девчушке спросил Ник, которому до смерти не хотелось заходить в подъезд, и было понятно, что зайти придется, раз уж дверь сама открылась.

— Мопс! — Она на ходу засунула в капюшон кудри. — Вредный, ужас! Только папу слушается! Смотрите, что сейчас будет! Моня, идем быстрее, или папа тебя отшлепает!..

Вредный мопс-тележка подпрыгнул на всех четырех лапах, словно табуретку передвинули, и устремился вперед. Девчонка понеслась за ним.

Ник посмотрел им вслед, вошел в подъезд и стал подниматься по закругленной лестнице.

— Вы в какую квартиру? — расплескав тишину, закричала из своей клетушки бдительная дежурная.

— В восьмую.

— А вас там ждут?!

— Нет, — сказал Ник, продолжая подниматься.

На каждом этаже было по три двери, и располагались они несколько в глубине площадки. Должно быть, дом строился так, чтобы жильцам в нем было покойно и просторно.

Он позвонил в восьмую квартиру и замер. Спине стало жарко и колко, как будто он смотрел вниз с большой высоты.

Ничего не произошло. Ник снова позвонил.

Внизу бабахнули чугунные двери лифта, клетка осветилась, и стал неторопливо опускаться трос.

Лифт причалил у него за спиной, двери вновь стукнули, и скрипучий голос с подозрением осведомился:

— Вы к кому, молодой человек?

Ник повернулся. Возле левой двери гремел ключами невысокий сухонький мужчина в светлом плаще.

— Мне бы… — Ник сверился с бумажкой, — Милютины здесь живут?

Мужик глянул на него остренько и с подозрением.

— Александр Аггеевич жил, да. Только умер. А больше никаких Милютиных тут нет.

— Извините, — сказал Ник, — мне очень нужно!.. Как вас зовут?

— Виктор Павлович, — представился человек в плаще, рассматривая Ника все более подозрительно. — С кем имею?..

— Галицкий Николай, — торопливо сказал Ник. — Вы… можно я у вас спрошу?

— Ну-с?

Тут вдруг обнаружилось, что спрашивать нечего. Кто такой Милютин? Почему он завещал нам свое имущество?

— Вы давно здесь живете?

— Позвольте, какое отношение это имеет к вам?!

— Никакого, — умоляюще заговорил Ник, — просто мне нужен Александр Аггеевич или его родственники!

— Да говорю же вам, он умер, а родственников нет и не было. Не знаю, я про них никогда не слышал!

— А… наследники? — брякнул Ник. — У него же остались наследники?

Человечек в плаще окончательно рассердился.

— Да вам-то что за дело до его наследников? Или вы страховой агент? Нет здесь никого с тех пор, как Милютина убили, квартира пустая!

— А где же?..

— Никого, никого нет! — закричал, наступая на него, мужик в плаще. — Уходите! А то вот позвоню… куда надо!

Ник сбежал по лестнице — снизу из-за перил выглядывала взволнованная дежурная, привлеченная шумом, — навалился на дверь и оказался на весенней улице.

Он вышел на бульвар, вдалеке возле памятника увидел давешнюю девчонку с мопсом, помахал им рукой — они не обратили внимания, — и не торопясь пошел в сторону машины.

…Вот что странно. Сосед Виктор Павлович сказал, что в квартире номер восемь никого нет с тех самых пор, как убили Милютина. Нету никаких родственников!.. Разве в таком случае квартира не должна быть опечатана?.. Как место преступления?.. Между тем печати на двери не было.

Впрочем, Ник плохо разбирался в этом!..

Человек, из окна провожавший его глазами, в это время торопливо набирал телефонный номер.

— Отделение? — заговорил он плаксиво, как только ответили. — Товарищ Мишаков?.. Товарищ Мишаков, это Селезнев беспокоит, сосед, сосед зверски убитого Милютина, помните, вы велели звонить, если что! Так вот — что! А я тут кое-что вспомнил! Нет, нет, сам подъеду. Сегодня, сейчас же!.. Моей жизни угрожает опасность! Опасность, говорю!..

Он сунул телефон в карман плаща, подергал дверь, заперта ли, и бесшумно пошел по лестнице.

— Так скоро? — удивилась консьержка. — Ну, приходите еще, будем ждать!..

— Ну, все, ну, хорош, ну, не смешно даже! — Сандро Галицкий, на этот раз совершенно трезвый и очень сердитый, подался вперед так, что лейтенант Павлуша в волнении привскочил со своего места, собираясь в случае чего скрутить хулигана. — Ты опять все, на хрен, попутал, капитан!

— Ты мне не тычь! — рявкнул Мишаков. — А во‐вторых, я майор!

— А во‐первых, что?

— Во-первых, отправлю я тебя зону топтать годков так на двадцать! — И майор Мишаков ткнул Сандро в плечо. — В голову это себе возьми! Вот прямо сейчас возьми и держи там!.. Что ты мне в тот раз про алиби свое втирал?