Звезды и Лисы

Он понимал, что придется встать, куда-то пойти и что-то там сделать. Он понимал, что план — пять раз в день, чтобы отпустило! — невыполним, по крайней мере сегодня. Он понимал, что его неприятности не кончились, больше того, ничего не изменилось, положение осталось точно таким же, как было сегодня утром, когда его выпустили из кутузки.

Точно таким же, но совершенно другим!..

— Нам нужно вставать, — сказал Ник. — Я обещал Сандро приехать.

— Я с тобой, — тут же отозвалась Лиса, и он ответил:

— Ну, разумеется. Я куплю тебе в ларьке чупа-чупс.

Он сходил в душ, нацепил «коллаборационистские» штаны и толстовку, на кухне собрал все заново — чайник, хлеб, сыр. Есть хотелось так, словно он три дня блуждал по тайге, питаясь одними кореньями.

Попадись ему сейчас коренья, он бы их тоже съел.

Лиса вышла из ванной и деловито спросила из коридора:

— Где мои пакеты? А, вот они!..

Она вошла в кухню — он отступил и вытаращил глаза, — и стала выкладывать из пакетов другие пакеты.

— Че ты вылупился? — спросила она, перестав выкладывать.

На ней было широченное платье немыслимого цвета, на первый взгляд Ник не смог определить, что это за цвет. Впрочем, на второй тоже не смог бы! Бледно-зеленое, пожалуй, почти в серебро. Оно плескалось вокруг нее, как морская волна вокруг белого камушка. Серебряный отсвет ложился на и без того бледное лицо.

— Где ты это взяла? — И он пощупал край тончайшей ткани, струившейся, как вода.

— Че? Платье? — Лиса перехватила его руку, поцеловала, оттолкнула и продолжила вытаскивать пакеты из пакетов. — Да тут, на Ленинском! Тут сроду никаких магазинов одежды не было, все «Ковры», «Фарфор» какой-то! А мне переодеться нужно хоть во что! Ну, я пошла в «Mothercare», это магазин для беременных клуш. — Тут Лиса скроила гримасу. — Ну, то есть для будущих мамочек. И купила. Там продается одежда!.. А что?

— Красиво, — сказал Ник.

Лиса оглядела себя.

— Да вроде ничего. Правда, я из него торчу как палка из стога сена.

— Очень красиво, — повторил Ник.

— Еще я купила нам поесть, — продолжала Лиса, кивая на пакеты. — Вот это тебе — чипсы из водорослей и чипсы креветочные. А для себя кейл-чипсы взяла, я их люблю. А ты любишь? Они из капусты.

Ник плюхнулся на стул.

— А это попить. Мне камбучу, а тебе сидр. Видишь, английский, с лисой! — Она потрясла у него перед носом темной бутылкой со странной этикеткой. — Ты же за рулем сегодня не поедешь?

Ник оглядел собственный стол, заваленный невесть чем. По словам девчонки — едой и питьем. И тут пришла ему в голову ужасная мысль о том, что разница в возрасте у них огромна, как черная дыра в пространстве. Пятнадцать лет — вечность.

Он никогда не станет покупать кейл-чипсы из капусты, а она никогда не согласится варить харчо!..

…А как же радость бытия, такая огромная, что не вмещалась ни в сердце, ни в голову? А план — по пять раз в день, желательно вообще не отпуская ее от себя? А смешные разговоры? А фотографии лисы Джунипер из интернета?

Это все… невозможно?..

Она выручила его. Она продолжала болтать, он волей-неволей стал слушать и отвлекся от черной дыры и невозможности.

— Открыть тебе сидр? — Она повыдвигала ящики, нашла открывалку и подцепила пробку. — Почему ты не ешь? А хочешь мои кейлы, а я съем твои водоросли?

Она уселась напротив. Волшебное платье из «магазина для клуш» разлилось вокруг нее переливающимся озерцом.

Она аппетитно захрустела и отхлебнула из бутылки.

— Ну во‐от. Потом я к тебе пошла, но, думаю, наверняка тут журналюги засели! Захожу в подъезд, очки, конечно, нацепила темные. Ну, они смотрят на меня. Я раз-раз и забежала на второй этаж, думаю, раскусят! И позвонила в первую попавшуюся дверь. Открывает такой дивный бабус в халате! А на заднем плане бобик брешет!

Ник глотнул сидра и надорвал пачку с чипсами — то ли водоросли, то ли креветки.

— Я ей говорю, мне к Нику Галицкому надо попасть, но меня журналисты догонят, говорю, если я буду звонить, ждать, пока он откроет! Бабус и говорит: мы ему сейчас протелефонируем, он заранее откроет, и ты дуй!.. Так мы и поступили. Она тебе позвонила. Мы выждали время, я выбежала и проскочила! Журналисты внизу остались! Они думали, что я из той квартиры на втором этаже. Я же туда зашла, к дивному бабусу!..

— Да уж, — только и смог сказать Ник, хрустя чипсами.

— Роза Львовна жжет, — согласилась Лиса. — Слушай, я там свои труселя постирала и в ванной на батарею повесила, ничего?.. Труселя в магазине для беременных я купить не смогла.

Тут она вдруг покраснела так, что слезы навернулись на глаза.

Ник вскочил и обнял ее. Они немного постояли молча.

— Вернуться к тебе было трудно, — призналась Лиса наконец.

— Я понимаю, — согласился Ник.

— Но я рада, что вернулась, — договорила она.

— И я рад, — сказал он. — Только… понимаешь… Я все равно буду тебя пилить. Я зануда и прочее. Правда, мой научный руководитель почему-то считает меня своенравным и еще каким-то. А! Горделивым.

— Ты ужасно своенравный, — заявила Лиса. — Прав твой руководитель. И гордый. И мне надо с тобой поговорить.

— Давай поговорим.