Звезды и полосы навсегда! : фантастические произведения

— Слишком поздно — весьма велика вероятность, что они не утонут и будут обнаружены. Нужен план получше. И у меня он есть. — Первоначальный страх схлынул, Мейсон снова стал собой, прежнее высокомерие вернулось к нему. Он провел ладонью по своим седым кустистым бровям привычным жестом, так знакомым коллегам-сенаторам в Вашингтоне.

— Джон, оставайся здесь, со своей семьей, выиграй время... Задержи их, насколько сможешь.

— Зачем?

— Затем, что я знаю, как быть с бумагами. Немедленно отдай свои Юстину. Макферленд, ступайте в мою каюту и все соберите. Встретимся в почтовой каюте. Скорее!

Они вышли. Мейсон последовал за ними не сразу, помедлив на пороге, пока Слайделл лихорадочно швырял документы на кровать.

— Придумай что-нибудь, потяни время... Ты же политик, так что игра словами, проволочки и обструкция должны получаться у тебя сами собой. И запри за мной дверь. Я хорошо знаком с почтмейстером и в курсе, что он флотский офицер в отставке. Настоящий морской волк. Мы много беседовали за виски с сигарами, и я выслушал немало морских баек. Он недолюбливает янки так же сильно, как и мы. Не сомневаюсь, он поможет нам.

И последовал за Юстином, нагруженным документами. Позади тотчас же клацнул в замке повернувшийся ключ. Юстин споткнулся, и связка писем упала на трап.

— Спокойнее, — сказал ему Мейсон. — Нет, оставьте, я подниму. Ступайте вперед.

Бледный, сам не свой от страха Макферленд дожидался их у дверей почтовой каюты.

— Тут заперто!

— Да постучитесь же, идиот! — Сунув принесенные бумаги помощнику, Мейсон заколотил в дверь кулаком и отступил назад, когда та отворилась.

— Что, мистер Мейсон... В чем дело? — осведомился открывший дверь старик с абсолютно седыми бакенбардами и лицом, загорелым и обветренным за годы службы на флоте.

— Янки, сэр. Стреляли в корабль и остановили его.

— Но... зачем?

— Ими высказано желание сделать нас своими пленниками, захватить нас против воли, заковать в кандалы и швырнуть в какой-нибудь грязный каземат. А то и похуже. Но вы можете нам помочь.

Лицо почтмейстера окаменело от гневной решимости.

— Конечно. Чем могу служить? Если вы спрячетесь...

— Это было бы проявлением трусости. К тому же нас все равно найдут. — Схватив стопку конвертов, Мейсон протянул ее перед собой. — Нашу участь переменить нельзя. Но тут наши верительные грамоты, наши документы, наши секреты. Будет просто катастрофой, если они попадут в руки янки. Не сбережете ли их для нас?

— Конечно. Вносите. — Старик подвел их к массивному сейфу в дальнем конце каюты, вынул из кармана ключ и отпер дверцу. — Положите их сюда, к правительственной почте и валюте.

Как только бумаги оказались в сейфе, он захлопнул дверцу, запер ее и убрал ключ.

— Джентльмены, хоть я ныне и в отставке, я никогда не уклонялся от своего долга в качестве офицера флота. Ныне я бульдог, стоящий у вас на страже, — он похлопал себя по карману. — Я буду держать ключ при себе и не выну его, пока судно не будет стоять в безопасной английской гавани. Они войдут в эту каюту только через мой труп. Ваши бумаги сберегаются так же надежно, как и королевская почта.

— Благодарю вас, сэр. Вы настоящий офицер и джентльмен.

— Я всего лишь выполняю свой долг... — Тут на палубе послышались какие-то сдавленные вопли и топот тяжелых сапог. — Я должен запереть дверь.

— Поторопитесь же, — отозвался Мейсон. — А мы должны поспеть вернуться в каюту до прихода синепузых.

— Я вынужден выразить протест против подобных действий, самый решительный протест, — заявил капитан Джеймс Муар. — Вы стреляли по британскому кораблю, под угрозой расстрела остановили его в море, пиратскими...

— Это не пиратство, капитан, — оборвал его Фэрфакс. — Моя страна воюет, и я лишь преданно служу ей, сэр. Вы уведомили меня о том, что на борту этого судна находятся двое предателей — Мейсон и Слайделл. Вы видите, что я безоружен. Я лишь хочу убедиться в их присутствии лично.

— А затем?

Американец не отозвался, прекрасно понимая, что каждым словом лишь распаляет гнев английского капитана. Ситуация чересчур деликатна, чересчур чревата международными осложнениями, чтобы позволить себе право на ошибки. Пусть капитан сам догадается.

— Юнга! — рявкнул капитан, неучтиво повернувшись к лейтенанту спиной. — Сопроводи эту особу вниз. Покажи каюту его соотечественников.

Фэрфакс сдержал собственный гнев на столь неучтивое поведение и последовал за юнгой на нижнюю палубу просторного, комфортабельного пакетбота. В обшитом деревянными панелями, сверкающем бронзовыми украшениями коридоре юнга указал на ближайшую дверь.

— Здесь, сэр. Американский джентльмен по фамилии Слайделл, он и его семья.

— Семья?

— Жена, сэр, и сын. И три дочери.

Фэрфакс колебался лишь мгновение. Присутствие семьи Слайделла ровным счетом ничего не меняет; обратного пути нет. Лейтенант громко постучал.

— Джон Слайделл, вы здесь?

За дверью послышался шепот и шорох. Фэрфакс подергал за ручку. Заперто.

— Еще раз спрашиваю, сэр. Я лейтенант военно-морских сил Соединенных Штатов Фэрфакс. Прошу вас немедленно открыть дверь.