Звезды и полосы навсегда! : фантастические произведения

Впереди открылась гладь реки. Шерман без труда узнавал эти места по множеству гравюр и карт, над которыми провел в раздумьях не час и не два. Справа — дорога вдоль набережной с выстроившимися по ту сторону прекрасными зданиями. Подальше — готические башенки парламента; главная башня с громадными циферблатами видна издали. Стрелки часов сошлись на двенадцати. Выйдя на крыло мостика, Шерман расслышал мелодичный перезвон Биг-Бена. В Британской империи наступил полдень.

Машина «Атласа» застопорилась. Судно по инерции заскользило к набережной, понемногу теряя ход. На дороге виднелись кэбы и телеги, кареты и пешеходы, ударившиеся в бегство, как только черный борт громадного корабля заскрежетал о гранит парапета.

Но еще раньше матросы перепрыгнули полоску воды, отделяющую судно от берега, поймали брошенные им причальные концы и обмотали ими каменные тумбы причала. Вдруг затрещали ружейные выстрелы, двое матросов дернулись и упали. Пули забарабанили по металлу мостика, выбив одно из стекол. Цепочка солдат в алых мундирах наступала со стороны площади Парламента. Передняя шеренга остановилась для выстрела — в тот самый миг, когда носовая батарея «Атласа» пальнула картечью. В рядах наступающих красномундирников вдруг образовались прогалы. Затем на «Атлас» упала черная тень, и подошедший к нему «Миссисипи» открыл огонь из всех орудий, как только успел их навести.

Капитан Кортен выскочил на крыло мостика, не обращая внимания на пальбу с берега, выкрикивая команды. Как только его корабль надежно пришвартовался, капитан приказал выдвинуть верхнюю аппарель. Наружный люк медленно распахнулся, и послышался натужный скрежет паровых поршней, выталкивающих вперед-вниз тонны металла. Сведения, переданные русскими агентами, подтвердились. В это время суток, в этот день года, в этом самом месте, где перепад уровня реки от прилива до отлива составляет дюжину футов, аппарель оказалась ровно в двух футах над гранитной стеной набережной. Она с лязгом опустилась на мостовую, и металл душераздирающе заскрежетал, пока поршни неумолимо выталкивали стальной помост в рабочую позицию.

В трюме «Атласа» ровными рядами, протянувшимися от носа до кормы, стояли транспортеры «гатлингов». Как только исполинский корабль вошел в Темзу, экипажи танков начали снимать металлические хомуты и скобы, удерживавшие машины на месте во время морского перехода. Тусклые керосиновые лампы, развешанные по переборкам, давали ровно столько света, чтобы танкистам не приходилось делать это на ощупь.

Механик-водитель головной машины сержант Корбетт яростно ругнулся, ссадив костяшки пальцев о последний приржавевший к палубе хомут, выдрал его из пазов и в сердцах отшвырнул прочь. И в тот же самый миг на потолке вспыхнула зеленая электрическая лампочка[96], включенная с мостика.

— Завести моторы! — рявкнул сержант. Механики и наводчики всей длинной шеренги бросились выполнять приказ. Стрелок-наводчик Корбетта рядовой Гублер подбежал к передку их машины, ухватился за заводную ручку и крикнул:

— Отключить батарею!

— Отключена! — откликнулся Корбетт.

Собравшись с силами, Гублер провернул ручку предписанные четыре раза, кряхтя от усилия, чтобы закачать масло в подшипники двигателя и топливо в цилиндры; в стрелки брали не только за меткий глаз, но и за сильные руки.

— Включить батарею, — пропыхтел рядовой.

— Включена! — откликнулся сержант, толкнув рычажок ножевого выключателя на приборной доске. Ему пришлось возвысить голос, чтобы перекричать тарахтение и лязг множества оживших двигателей Карно. Гублер могучим рывком провернул рукоятку, но вместо того чтобы завестись, двигатель вдруг дал обратную вспышку. Рукоятка дернулась назад, перебив стрелку предплечье, и он вскрикнул от боли.

В тот же миг носовой люк распахнулся, и яркие лучи солнца залили рядового, усевшегося на палубу и бережно поддерживающего больную руку. Ругаясь на чем свет стоит, сержант Корбетт спрыгнул с сиденья и склонился над раненым; согнутое под противоестественным углом предплечье говорило о случившемся яснее слов.

Танковая палуба смахивала на преисподнюю — грохот выхлопов, струи едкого дыма. Как только аппарель опустилась, солдаты ринулись вперед, отпихнув сержанта и его раненого стрелка в сторону, а заодно и отодвинув их застывшую машину. Мгновение спустя второй транспортер «гатлинга» с урчанием прополз мимо них на аппарель, возглавив железный поток атакующих. Шипастые колеса набирающей ход машины впивались в доски аппарели, выдирая из нее щепки. Кашляя от ядовитых выхлопов, Корбетт рывком распахнул китель Гублера, срывая пуговицы, и сунул в него сломанную руку подчиненного для поддержки; солдата стошнило от боли. За их спинами танки устремлялись в атаку, а Корбетт тем временем распахнул люк на верхнюю палубу и чуть ли не волоком вытащил раненого солдата на свет дневной. Устроив его у переборки, он тотчас же развернулся и рявкнул:

— Мне нужен стрелок!