Звезды и стрелы - Книга полностью

Танцующий Волк пришел ночью. Одет он был в наряд братства "воинов-призраков".

Из мехового воротника торчала кожаная маска с крохотными прорезями для глаз, обведенными белыми кружками. Пахло от воина кровью и дымом. В одной руке он сжимал маленький щит, обшитый ракушками и человеческой кожей, а в другой обсидиановый нож с костяной рукояткой.

Воин неслышно вышел из тени и ударил щитом Сета Кипмана в лицо. Удар был такой силы, что траппер покатился кубарем и исчез в темноте.

Шеймус крепко спал, положив голову на седло. Шаман отшвырнул ногой лежащие подле него на земле пистолеты, и опустился на колени, поднимая Нож Духов.

- Я сын Черной Рубахи, Твердый-Как-Камень, - сказал я быстро, на языке своего народа. - Пощади моих друзей!

Рука, со сверкающим в свете полной луны лезвием Ножа Духов, застыла в дюйме от горла спящего ирландца.

- Я помню тебя, Твердый-Как-Камень, - из-под маски послышался глухой голос Танцующего Волка. - Только теперь тебя на равнинах зовут по-другому...

Я встал с одеяла и выставил вперед открытые ладони, показывая, что не вооружен.

- И как же меня теперь зовут на равнинах? - спросил я, чувствуя, как мурашки побежали по позвоночнику.

- Тебя теперь зовут Каменное Сердце, - послышалось из-под маски. - И у тебя больше нет отца.

Часть 2.

Глава 1.

Не смотря на все трудности и испытания, которые мне довелось перенести, у меня все же было счастливое детство.

Окруженные со всех сторон недружелюбными соседями, мы со сверстниками не рисковали далеко удаляться от становища, однако бескрайние просторы прерий неизменно манили нас своими горизонтами и тысячами приключений, о которых мальчишки могли только мечтать!

Когда мы слушали военные песни, которые пели взрослые воины, когда мы внимали бесконечным пересказам историй о делах давно минувших дней, наши сердца всегда улетали вместе с ними в далекие дали!

Это было замечательное ощущение! Свобода, ветер и солнце, бьющее в глаза!

Мне всегда хотелось тайком оседлать быстрого коня, прихватить лук и колчан со стрелами, и без промедления помчаться, куда глаза глядят, пока необыкновенные приключения не захлестнут меня бурлящей волной, и не выбросят на чужой берег далеко-далеко от родного дома, уже взрослым и многоопытным воином!

Рассказы воинов волновали кровь, однако я никогда не терял головы. Я знал, что если решусь на подобное безрассудство, мое путешествие закончится довольно скоро, и, несомненно, бесславно.

Отряды арапахов, которые всегда были готовы подраться, кружили неподалеку у Холодного Камня, а у переправ через Великую Реку хозяйничали жестокие пауни.

Для нас мальчишек, далекие горизонты всегда оставались недостижимыми, однако и на землях, по которым кочевало наше племя, нам было вполне привольно.

В год моего рождения шайены заключили мир с кайова и команчами. Воины команчи теперь частенько гостили в нашем стойбище, а молодые кайова вместе с нами охотились на бизонов.

Прошли годы, однако рассказы о битве на Волчьем ручье знал наизусть каждый мальчишка. Мы знали, что сегодняшние друзья завтра опять могут превратиться во врагов, поэтому и относились к чужакам с опаской.

Нам, молодым воинам, пережившим страшную эпидемию холеры, которая унесла жизни каждого третьего соплеменника, всегда хотелось сразиться с настоящим врагом! Не ждать, когда новая зараза придет на равнины, чтобы наполнить наши типи запахом болезни и смерти. Нам хотелось проявить себя на поле боя, завоевать честь и славу, и получить новое имя, подобающее настоящему воину!

Мы все мечтали о войне.

Мы были храбрыми и глупыми. Такими, какими и должны быть мальчишки. Не раз, тайком от взрослых мы наблюдали за караванами бледнолицых, едущих в Мексику по тропе Санта-Фе.

Мы размахивали луками, и издавали леденящие кровь боевые кличи, наблюдая, как неуклюжие поселенцы в смешных шляпах и нелепых одеждах испуганно прячутся за своими повозками, и достают свои длинные ружья.

Мы часто бродили по развалинам форта Бент, лежащим на берегу Великой реки. Мы разглядывали крошечные каморки, в которых ютились солдаты, взбирались на полуразрушенные глинобитные стены, выглядывали в узкие бойницы. Все для нас было чудным и непонятным!

Кому в здравом уме придет в голову поселиться в таком отвратительном и жутком сооружении? Как это вообще возможно, добровольно запереться в крохотной душной комнатушке, с крошечным окошком под самым потолком?

Глядя на крепость бледнолицых, я иногда беспричинно вздрагивал. Это были совершенно не похожие на нас создания...

Я частенько расспрашивал маму о ее прежней жизни. Расспрашивал о Нью-Йорке, в котором она родилась и выросла. Расспрашивал о кораблях, об океанах, и о дальних странах, из которых приезжали люди, которых мы постоянно встречали на равнинах.

Мама охотно рассказывала о том, что помнила, но иногда она просто переводила разговор на другую тему, либо начинала смеяться, когда я, морща лоб, принимался осыпать ее вопросами, стараясь уловить смысл в ее невероятных историях.